но и в этом случае приказы отдает капитан, точно так же, как если бы дело касалось поворотов, прокладки курса и остальных вопросов судовождения.
– Черти меня дери, – пробормотал Мидоус.
Хорнблауэр, возможно, не ответил бы так резко и определенно, если бы со всегдашним своим любопытством не приметил один занятный феномен. Как раз когда Мидоус приказал подтянуть фока-шкот, Хорнблауэр зачарованно наблюдал за двумя большими люгерными парусами. Они были развернуты чуть под разным углом, что, на неопытный взгляд, было неэффективно. Анализ сложной – и отчаянно интересной – механической задачи подсказывал: когда один парус слегка поворачивает ветер к другому, наилучший результат достигается именно при таком их положении. Хорнблауэр помнил эту увлекательную задачу с тех пор, как мичманом отвечал за корабельный баркас; Мидоус ее позабыл или никогда не знал. Если бы его приказ исполнили, скорость бы немного упала. Бэдлстоуну лучше знать корабль, которым он управляет много лет, и косые паруса, под которыми он ходит всю жизнь.
– Вижу их флаг, – сообщил Бэдлстоун. – Французский, разумеется.
– Новый быстроходный бриг из тех, что строят сейчас, – заметил Хорнблауэр. – Стоит двух наших.
– Вы будете отбиваться? – спросил Мидоус.
– Буду уходить, сколько могу, – ответил Бэдлстоун.
Ничего другого ему и не оставалось.
– Два часа до темноты. Почти три, – сказал Хорнблауэр. – Может, сумеем уйти в дождевом шквале.
– Как только они нас нагонят… – Бэдлстоун не договорил. Французу ничего не стоило изрешетить баржу с близкого расстояния; жертвы на переполненном маленьком судне будут ужасны.
Все трое повернулись к бригу; он был уже заметно ближе, и тем не менее…
– До того как он подойдет на расстояние выстрела, заметно стемнеет, – сказал Хорнблауэр. – У нас есть шанс.
– Очень небольшой, – возразил Мидоус. – Черт…
– Думаете, мне охота гнить во французской тюрьме? – взорвался Бэдлстоун. – Эта баржа – все, что у меня есть. Мои жена и дети умрут с голоду.
А что будет с Марией, у которой на руках маленький сын, а другой ребенок скоро родится? И… и… что его обещанный чин? Кто шевельнет пальцем ради капитана, не утвержденного в звании?
Мидоус бранился, изрыгая череду бессмысленных проклятий и гнусных непристойностей.
– Нас тридцать человек, – сказал Хорнблауэр, – а они думают, что не больше шести.
– Клянусь Богом, мы можем взять их на абордаж! – воскликнул Мидоус, и поток сквернословия резко оборвался.
Сумеют ли они подойти к бригу вплотную? Ни один французский капитан такого не допустит, не станет рисковать бортом своего бесценного корабля на таком сильном ветру. Поворот штурвала – и баржа проскочит мимо. Залп картечи – и на ней не останется ни одной мачты. Более того, сама попытка наведет французов на мысль, что дело нечисто. У брига команда
