Хорнблауэра несколько смущала перспектива запросто провести вечер с французским генералом, тем более – с генералом, который командовал личной гвардией Бонапарта. Сам Бонапарт томится на острове Святой Елены и горько на это сетует, что, безусловно, не скрасит встречу бывших противников.
– Его будет сопровождать французский генеральный консул, – объяснил Худ. – Кроме того, должны прибыть голландский генеральный консул, шведский…
Список казался бесконечным: Худ едва успел закончить, когда объявили первого гостя. Зажиточные горожане и их зажиточные жены, уже знакомые Хорнблауэру флотские и армейские офицеры с супругами, дипломаты – скоро даже в просторной гостиной сделалось тесно. Мужчины кланялись, дамы делали реверансы. Хорнблауэр разогнулся после очередного поклона – рядом опять стоял Худ.
– Мне выпала честь познакомить между собой двух знаменитых людей, – произнес он по-французски. – Son Exellence Rear Admiral Milord Hornblower, Chevalier de l'Ordre Militair de Bain. Son Exellence le Leitenant-General le Comte de Cambronne, Grand Cordon de la Legion d’Honneur[4].
Даже в эти мгновения Хорнблауэр не мог не подивиться, как ловко Худ обошел скользкий вопрос кого кому представлять: французского генерала и графа английскому адмиралу и пэру или наоборот. Камброн был высок и тощ, как жердь. Поперек впалой щеки и крючковатого носа шел малиновой шрам – память Ватерлоо, а возможно – Аустерлица, Иены или иного сражения, в котором французы низвергали державы. На Камброне был синий мундир с золотым шитьем и алая лента Почетного легиона с большим золотым значком на левом плече.
– Рад познакомиться с вами, сударь, – сказал Хорнблауэр на своем лучшем французском.
– Не более, чем я, милорд, – отвечал Камброн. У него были зеленоватые с прищуром глаза, длинные седые усы торчали в стороны.
– Баронесса де Вотур, – продолжал Худ. – Барон де Вотур, генеральный консул его христианнейшего величества.
Хорнблауэр снова поклонился и повторил, что очень рад. «Его христианнейшим величеством» именовали Людовика XVIII Французского – этот титул много столетий назад пожаловал его предкам папа римский.
– Граф шалит, – сказал Вотур, указывая на плечо Камброна. – Он носит орден Большого Орла, вручавшийся прежним режимом. Официально его заменил орден Большой Звезды, как совершенно справедливо отметил наш хозяин.
Вотур хотел привлечь внимание к собственной звезде – вполне извинительно и понятно. Плечо Камброна украшал огромный золотой орел, символ не существующей ныне Французской империи.
– Я заслужил его на поле боя, – отвечал Камброн.
– Дон Альфонсо де Версаж, – продолжал Худ. – Генеральный консул его католического величества.
Стоило бы обсудить с испанским консулом переговоры по Флориде, но не успели они обменяться первыми вежливыми фразами, как к Хорнблауэру уже подвели следующего гостя. Лишь какое-то время спустя он получил передышку и смог окинуть взглядом озаренную свечами комнату: мундиры и фраки, голые женские плечи, яркие платья и блеск драгоценностей.
Его превосходительство контр-адмирал лорд Хорнблауэр, кавалер ордена Бани. Его превосходительство генерал-лейтенант граф де Камброн, кавалер Большой Звезды Почетного легиона.
