и т. п.). О многих подобных латентных состояниях, утверждал З. Фрейд, мы можем сказать, что они отличаются от сознательных состояний только отсутствием осознанности.
Это очень важная идея. Однако ее критикуют на том основании, будто она дает лишь отрицательную характеристику бессознательного. Но ведь З. Фрейд говорит не о всех бессознательных и подсознательных состояниях и действиях, а лишь «о многих из этих латентных состояний»[123]. Такая оговорка частично снимает критику. Однако остается все же неразрешимым вопрос: каким трансформациям подвергаются содержания потока сознания в ходе и после перехода в подсознательное? (Читатель без труда заметит, что мы фактически включаем фрейдовское «бессознательное» в наше представление о подсознательном). (Частично, а именно, – в случае вербализованных содержаний, – решению этой проблемы, как мы полагаем, поможет гипотеза Н. Хомского о различных уровнях языка и о порождающих грамматиках). Такие подсознательные содержания, которые отличаются от сознательных только отсутствием осознанности, согласно З. Фрейду, можно без колебаний подвергнуть психологическому изучению в их тесных связях с осознанными психическими действиями.
Упорное отрицание психического качества за латентными умственными процессами иногда основывается на том, что эти явления вне психоанализа не исследованы. Однако, как справедливо указал З. Фрейд, многочисленные патопсихологические факты, грубые ошибки нормальной психики, постгипнотическое внушение были известны задолго до создания психоанализа: они указывают не только на существование, но и на формы действия бессознательной психики.
Согласно З. Фрейду, предположение о существовании бессознательного является законным, если, конечно, при этом мы не выходим за рамки наших обычных способов мышления. С помощью сознания каждый из нас осведомляется только о своих психических состояниях. К выводу, что и другой человек обладает сознанием, мы приходим с помощью логического вывода на основе наблюдения за его поведением и речью, и только тогда его поведение становится понятным для нас. (Фактически здесь у Фрейда имеется догадка об атрибуции: только с помощью атрибуций мы убеждаем самих себя, что у другого тоже имеется психика). По существу мы бессознательно приписываем другим наше устройство и сознание, и такая идентификация является основой понимания. (Мы же считаем, что понимание другого является результатом совместной работы восприятия, логического и атрибутивного мышления, идентификации и, возможно, ряда других механизмов). В древности, отметил З. Фрейд, люди такую идентификацию осуществляли с неодушевленными предметами, а также с животными и растениями, т. е. были мистиками.
Исследования показывают, что такой мистицизм и магический образ мышления есть и у современных людей. На основе анализа, в частности, подобных фактов автор настоящих строк развивает психо-логику). Но предположение, что
Указ. Соч., с. 150.
