сочувствия, девушка наделена еще и необычайной для крестьянки активностью:
И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..
Очень тонкий знак препинания – вопрос-многоточие – выдает незавершенность этого движения. Последняя строфа объяснит нам, что оно и не может быть завершено, но пока что мы попадаем в сферу мечтаний крестьянки, а заодно и узнаем романтический вариант ее судьбы на манер пушкинской Дуни. Возможно, некоторую (чтобы не сказать – абсолютную) нереальность этой судьбы можно проследить по изменению времени глаголов. Некрасов использует глаголы настоящего времени (глядишь, бежишь, вьется, пробивается, смотрит) и прошедшего времени, которое, в общем, тоже играет роль настоящего (забило, загляделся), несмотря на совершенный вид, а может быть, благодаря ему, так как вся картинка первых четырех строф воспринимается именно как картинка сиюминутная, настоящая. Два инфинитива в третьей строфе (заглядеться, полюбить), которые относятся не столько к девушке, сколько к реакции окружающего мира на нее, предполагают некоторую амбивалентность: они таят и прекрасные для девушки возможности, и иронию по отношению к этим возможностям:
На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь…
Счастливая судьба как бы возможна, но именно как бы. Да и хорошо ли, когда любит всякий? Иллюзию, в которую мы с пятой – первой половины шестой строфы верим все больше, поддерживают теперь уже глаголы будущего времени (разорит, кинет, поживешь, попразднуешь, связка «будет» в строке «Будет жизнь и полна, и легка…»). Но нельзя упускать из виду, что Некрасов конструирует здесь жизнь, подозрительно напоминающую жизнь продажной женщины. Впрочем, даже и это – всего лишь игра авторского воображения, начатая неопределенным желанием, неопределенным движением, неопределенной формой глагола, и она уничтожается автором резко и жестко. Чередование форм глаголов в шестой строфе (три глагола будущего времени; прошедшее время – «пало»; будущее время – «пойдешь») выглядит убийственно неожиданным, если ирония Некрасова в предыдущих строфах нами не уловлена (а уловить ее неискушенному читателю трудновато). Поэт нарочито «сламывает» сладкие фантазии посередине строфы. Если бы разочарование наступило в новой строфе, удар не был бы таким внезапным, не произвел бы такого эффекта. Глагол «пало» в строке «Да не то тебе пало на долю» воспринимается как падение топора на шею осужденной. Теперь мы видим совершенно другие картины. В течение четырех с половиной строф с помощью глаголов будущего времени (пойдешь, перетянешь, отцветешь, погрузишься, появится, схоронят, пройдешь) Некрасов как будто казнит свою героиню, создавая абсолютно реалистическую – можно было бы сказать, грубо реалистическую – картину жизни крестьянской женщины. Поэзия мечты сменяется поэзией действительности. Казалось бы, что за поэзия:
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник
И свекровь в три погибели гнуть, –
и
