на горбатом «Запорожце» с мотором от «Феррари». Пилот считал себя профессионально подготовленным, мог управлять всем, что летает, ездит, плавает и прыгает. Но то, что вытворял Эрик, выходило за пределы человеческих возможностей. На «змейке» задние колеса его «горбатого» проскальзывали с визгом, и на очередной конус машина вылетала боком. На льду он исхитрялся затормозить свой броневик в сантиметре от бетонного столба…
– Белый в доме? – спросил Пилот Юлу.
– В бане. Я доложу ему.
Белый появился в горнице через пять минут.
– С легким паром! – сказал Пилот.
– В баню пойдешь?
– Нет. Как обстановка?
– Все по плану. Учительнице-пенсионерке представился сотрудником собеса. Она назвала четверых, с кем Мадам дружила. Одна утонула шесть лет назад. Вторая живет рядом с пенсионеркой – алкашка. Третья выехала в Тверь – проверили: бедует с четырьмя ребятишками в коммуналке, муж сидит… Последняя из четырех осела в деревне Бухалово – разведенка, бездетная. Записки могут быть только у нее. В Бухалово выехали Рыбак – омоновец, Флакон и Глистогонов.
– Все?
– Флакон засек возле дома пенсионерки учительницы бородатого мужика. Глотал возле столба пиво из бутылки. Похоже, тот самый, банкиршин кавалер.
– Проверили?
– Флакон упустил его.
– А ты куда смотрел?
– Я в это время пил с бабулей чай. Вручил ей от собеса материальную помощь – тысячу рублей. Отвез на вокзал и купил билет до Тюмени, чтобы навестила дочь и внуков… Вот ее расписка и благодарность собесу.
– Что у Рыбака?
– На связь выходил час назад. Объект обнаружен. Жду к исходу суток…
В дверь робко постучали.
– Входи! – рыкнул Белый.
Юла прошел к столу, расставил тарелки с солеными груздями, огурцами, помидорами, ломтями ноздреватого деревенского хлеба. Достал из холодильника бутылку «кристалловской» и два граненых стопаря.
– Есть борщец по-вашему, котлеты с жареной картошкой, – доложил. – В момент сварганю яишенку с салом. Или чего другого?
– Неси, что есть…
Белый наполовинил стаканы.
– Давай вмажем за нашу обглоданную Россию, – предложил Пилот.
Вмазали. Закусили.
– Между первой и второй только пуля, – сказал Белый.
Опрокинули еще по одной. Под горячее – третью. Выпили, молча и не чокаясь. Каждому было, кого помянуть из тех, что остались в чужой земле.
– Надоело всё, Пилот, – угрюмо проговорил Белый.
Была и у Пилота мысль бросить эти игры, когда стали пасти Красавчика. А дальше что? Останутся они с другом никому не нужные, как перекати-поле.
Тут какую-никакую, а пользу приносят. Убирают мерзавцев с благословения Туза.
