магазин «Новый букинист», – прикрыла трубку ладошкой, выдохнула с искренней радостью. – Он! Сволочь.
Сквозь стекло крайней витрины Галине был виден Марат в телефонной будке напротив магазина, он и помахал ей рукой, хотя разговаривал с Викой, что стояла к нему спиной.
Каков же ненасытный, неуемный нахал?! Учить и осаживать таких некому.
– Дааа, – озорно отвечала между тем Вика. – Да. Да. Да. – И каждое новое «да» звучало с нарастающей степенью согласия, уже безо всякого сомнения.
– Винни – какой же ты замечательный придурок! – грустно вздохнула Галя и спрятала оплаченную коробочку пастели под прилавок.
Мыльницы
По Невскому проспекту, навстречу вялому, медленному, гуляющему люду бодро шагал воодушевленный Марат. Он был весел и уверен в силе своего обаяния. Теперь у него, неотразимого мужчины, решительно не оставалось никаких преград. Он был переполнен восторгом от непредвиденной легкой победы над девушкой по имени Виктория – «абсолютно на все согласной». На всё и на завтра.
У Казанского собора его придержали за рукав две смазливые девицы в коротких шортиках.
– Сфотай нас, паря. На церкву.
– Шо? Сфотать парю на церкву? – пошутил Марат, хотя не сразу сообразил смысл просьбы.
О! Еще две кандидатши на съём. Ничего. Юны, розовощеки, в прыщиках «недосыпания». Но с фигурками, и с длинными ножками. Простокваши в дешевой одежде и в отвязных манерах провинциалок. На экскурсию привезли, институток. С дальнего севера. Церква! Надо же такое залепить!
– Возьми так, шоб с ногами, – потребовали девчонки.
Марат повертел черную «мыльницу» примитивного фотоаппарата, туго соображая, как и где должна отодвигаться шторка с объектива.
– А где здесь открывается… шоб сфотать? – спросил он.
Девчонки презрительно фыркнули, отобрали фотоаппарат и ушли, виляя тощими задницами.
Марат беспомощно потянулся им во след с кофром профессиональной аппаратуры в протянутой руке.
– Эээ… – заело у него. – Дев-вушки! Давайте я на свой сфотаю!
– Да пааашел ты, фофан-неумеха! – ответили озорные девчонки через плечо, задорно расхохотались собственной остроте и пошкандыбали с вывертом чудесных ножек по Невскому. С боков к ним пристроились двое юношей в летних плащах, слетелись как стервятники на легкую добычу.
«Умытый», сникший Марат пошел дальше, и уже совершенно с другим настроением, обломанным как рога ветвистого оленя. Потому как настоящая победа дается тяжело и хороша только после настоящего поражения. Или наоборот. Это уж как получится.
Залётные
Вечером музейный, выставочный, промышленный Петербурги утихомирились. Небо очистилось до пронзительной синевы. Толпы приезжего молодняка бродили по центральным улицам, набережным и площадям, как в праздники.
За такими
