мне кресло, пожалуйста.
Старик повиновался, а потом забился в угол залы, чтобы послушать интересный рассказ. После исчезновения Брише управляющий хватался за все, что только могло навести на след его господина.
– Мы вас внимательно слушаем, начинайте, Лозериль, – сказал капитан.
Полина невольно подняла голову, приготовившись серьезно его слушать. Аврора полулежала в кресле и, бессознательно глядя на огонь, опять погрузилась в грустные мысли, мучившие ее с самого утра.
– Вот как это было, – начал Лозериль свой рассказ. – Два года назад я служил в полку; наш эскадрон стоял в Блуа, начальником моим был хорошо вам известный капитан Фукье.
– Это правда, и я сам дал вам отпуск в Париж, – сказал Аннибал.
– Да, и по окончании моего отпуска я решил выехать на рассвете другого дня, так как друзья мои организовали прощальный ужин в ресторане. Разумеется, мы хорошо покутили, и в полночь, простившись с товарищами, я почувствовал, что голова моя отяжелела, но все еще был в состоянии найти дорогу домой, мысленно повторяя, что надо идти направо и, пройдя Два Моста, я попаду на свою улицу. Вы по этому можете судить, что голова моя была еще достаточно свежа, но, к несчастью, вечер был очень холодный, а вам, конечно, известно, какое действие производит холод на разгоряченную голову.
– Так это было зимой? – прервал судья, внимательно слушавший рассказ молодого человека.
– Да, я помню даже, в каком месяце, – это было накануне Масленицы.
– И два года назад? – внезапно вскричал судья.
– Да, в семьсот одиннадцатом году, – подтвердил Лозериль после минутного колебания.
При этом ответе Колар вздрогнул, а Полина выронила свою работу – в эту именно ночь и исчез Брише.
– Что с вами? – спросил Лозериль, пораженный странным видом своих слушателей.
И, повернувшись, чтобы посмотреть, какое действие произвел его рассказ на находившихся сзади, он увидел тот же полный ненависти взгляд, каким Аврора встретила его; она уже не сидела в задумчивой позе, а выпрямилась и, крепко стиснув пальцы на ручках кресла, с угрозой устремила на Лозериля свои большие темные глаза.
«Что я сделал этой женщине?» – спрашивал себя молодой человек, сразу почувствовавший ненависть Авроры к себе.
Капитан, заинтересованный с начала рассказа, теперь крепко заснул; судья первый пришел в себя.
– Извините, господин Лозериль, – сказал он, – но ваш рассказ напомнил нам одну грустную историю, случившуюся именно в тот день.
– Если я упомянул о времени, то чтобы показать вам, что именно холод имел дурное влияние на меня.
– Потрудитесь продолжать, – сказал де Бадьер.
– Входя на мост, я еще хорошо соображал, но, когда перешел через него, уже не помнил, что я и где я. В этом не было большой беды, так как мне надо было идти все время прямо, но, дойдя до угла, по странной прихоти подгулявшего человека я вздумал отдохнуть и, усевшись на тумбу, начал было засыпать. Резкий ветер
