он неожиданно нашел возможность получить прелестную девушку и громадное состояние. И сейчас же в этой испорченной душе составился адский план; если бы маркиза захотела помешать, то он нашел бы средство устранить ее.
Теперь возвратимся к играющим.
Минут через десять деньги капитана перешли в руки Лозериля.
– Положительно вам везет! – проворчал Аннибал, с сожалением провожая глазами свои последние луидоры.
– О! – грустно проговорил молодой человек. – Разве в этом счастье?
– А то в чем же?
– Помилуйте, я согласен, это счастье, но оно непрочно, завтра же, вероятно, оно изменит мне.
– Да ведь невозможно, чтобы счастье улыбалось все одному. Бог должен быть справедлив ко всем, – сердито возразил Аннибал.
– Ах, мой милый, вы просто грешите! Вы-то именно и можете служить доказательством того, что на земле бывают счастливцы.
– Если я счастлив, то, кажется, не в картах.
– Не в этом дело, выигрыш не порадует вас, а проигрыш не опечалит; ваше положение несравненно лучше моего, несмотря на мое счастье в картах.
– Мое положение! Да какое положение? – спросил капитан, не понимая, к чему клонится этот разговор.
– Ну, полноте притворяться, мой уважаемый маэстро, я преклоняюсь перед вашей ловкостью.
– Я ловок! Да в чем же?
– О! Вы отлично устроили свои дела. Вы, человек без всяких средств, поймали на удочку богача-зятя.
Аннибал от души расхохотался.
– Ну, – сказал он, – вы приписываете мне то, к чему я не приложил ни руку, ни душу. Все устроилось само собой, без моей помощи. Дочь любила другого, и я уже дал ему слово, а он мне заплатил порядочную сумму.
– Он вам заплатил! Что это значит? – с удивлением спросил Лозериль.
Капитан спохватился:
– Нет, нет, я не так выразился. Вот как было дело: отдавая мою дочь, я дал ей в приданое… – Аннибал остановился, придумывая, что он мог дать дочери, но, не приискав ничего, снова продолжал: – Я ей дал только…
– Только честное имя, – подсказал Лозериль.
– Ах да, вот именно это. Черт знает, как мог я позабыть. Итак, она ничего не имела, кроме честного имени, а потому я не мог отдать ее за человека без всяких средств, хотя она и любила его; не выдавая себя за богача, он говорил, что имеет небольшое состояние, а я потребовал доказательства… Вы, конечно, поймете эту естественную недоверчивость любящего отца.
– О да, конечно!
– Это был как бы залог счастья моей дочери.
– Вот дурак-то! – пробормотал Лозериль.
– Кажется, вы сказали что-то?
– Да я говорю, что это был порядочный простофиля.
– Отчего? Бог с вами!
– Ну, положим, я не прав.
– Потом он уехал на родину, чтобы обратить все недвижимое имущество в деньги.
– А
