что вы принесли в наш дом горе, и чувствую, что нам грозит какое-то страшное несчастье и оно принесет мадемуазель Полине страдания более ужасные, чем принесла бы смерть отца.
При последних словах Колар зарыдал. Имя Полины, произнесенное слугой, прекратило всякую борьбу между чувством долга судьи и его дружеской привязанностью к семейству Брише. Мысль, что он покроет позором невинную молодую девушку, если исполнит свои обязанности, заставила замолчать голос совести.
– Так ты очень любишь Полину? – спросил он старика.
– Да, мать ее, умирая, поручила свою дочь мне, – отвечал слуга с энергией, странно противоречившей его недавней слабости.
– Ты так же любишь и Брише?
– Да, – повторил слуга с возвратившейся недоверчивостью.
– Ну так в интересах Полины и отца ее я дам тебе поручение, но ты должен поклясться, что сохранишь его в тайне.
– Клянусь! – проговорил Колар.
– Отправься на улицу Бюшери, отыщи дом номер двадцать.
– Хорошо.
– Старайся незаметно пробраться к этому дому, поднимись на третий этаж, там постучи пять раз в дверь с окошечком.
– Пять раз! – повторил слуга, с удивлением слушавший все это.
– Слушай далее; на твой стук подойдут к дверям, и ты скажешь: «Поговорим о герцоге Вивьенском!» Не забудь эту фразу. Когда дверь отворится и ты увидишь человека, хорошо тебе знакомого, ты скажешь ему: «На вас донесли, спасайтесь скорей. Господин Бадьер подождет три дня и затем исполнит свой долг судьи». Понял ли ты?
– Да но, поступая так, избавляете ли вы барышню от несчастья? – спросил Колар, глядя судье прямо в лицо.
– Ты убедишься в этом, когда увидишь того, к кому я тебя посылаю, – отвечал судья с грустной улыбкой.
Не задавая более никаких вопросов, Колар пошел так скоро, как только позволяли его старые ноги. Через четверть часа он вошел на улицу Бюшери, нашел описанный дом, поднялся на третий этаж и, увидев дверь с окошечком, постучал пять раз.
Глава IV
После смерти Людовика XIV, который, как известно, находясь в старости под влиянием Ментенон, ударился в ханжество и ввел во дворце почти монашескую жизнь, не обращая внимания на ропот недовольных, началось прежнее веселье, превратившееся просто в разгул. Порок царил повсюду: дуэли, похищения, позорные связи, шумные оргии, публичные скандалы, драки с полицией были только невинными забавами дворянства, уверенного в безнаказанности всех своих поступков, так как сам регент подавал пример слишком свободной жизни. Брачные узы не были прочны, и часто один из супругов покровительствовал беспорядочному поведению другого из меркантильных интересов: мужья получали места и награды за красоту жен, а молодые люди, не имея больших средств, жили в роскоши благодаря щедрости красавиц. Вообще порок не скрывался, а выставлялся напоказ. Дамы высшего света под руку со своими поклонниками, не задумываясь, входили в рестораны, где плясали приказчики с хорошенькими гризетками. Соседство таких разнохарактерных компаний беспрестанно приводило к ссорам, оканчивавшимся
