громко шмыгнув носом, сказал:
– Волоха, пошли отсюда нафик, а то после всего этого я запросто могу к баптистам уйти…
– Ну и нахалы! – протянула вослед нам доблестная Полина Захаровна, поскольку позже мы узнали, что в годы войны, в штабе самого Леонида Ильича Брежнева, она допрашивала пленных немцев. Но главного бедная Захаровна так и не узнала. У ворот «родного завода» нас ожидала ее дочь Ленка, которая и сообщила, что маме срочно нужен литсотрудник.
В отличие от матери Ленка была совершенно очаровательным существом и часто вместо лекций в институте культуры, где вроде как училась, болталась в нашей компании, правда, предпочитая рислингу шампанское.
Коротышка Корсун, как и все мужики такого толка, ей активно симпатизировал и втихаря домогался, чтобы она попозировала ему в «обнаженке», якобы для курсовой работы. Высокая и гибкая Ленка, хотя и была «без башни», особенно, когда хорошо поддаст, но мамины наставления о целомудренности блюла, несмотря на то, что Корсун настойчиво талдычил ей, что ему, студенту-заочнику кинооператорского факультета ВГИКа, снимать голых девок разрешено официально.
– Ну и что собираешься делать? – снова пытали меня, поскольку считали, что очередной облом в сединской многотиражке – это случай, который и внимания не достоин.
– Чего вы туда поперлись? – Валька, уже слегка подпитый, любил изображать этакого «щирого» мецената. – Спросили бы, я эту Захаровну давно знаю, дома у них бывал… Там на комоде, представляешь, гипсовый бюст Ленина стоит… А ты в джинсе, да еще с немецко-фашистской похотью на майке… И я бы тебя не взял…
– Да кто бы к тебе пошел? – засмеялся Мишка. – Ты, Валька, к любому строю приспособишься, даже к петлюровцам…
Тут уж захохотал я, потому как мы знали, что Валькина бабка училась у Петлюры в Екатеринодарском городском училище. Однажды, когда мы гостили у его матери в Белореченске, она показывала нам старые семейные фотографии. На одной из них бабушка Дарья, в обществе таких же очаровательных девчонок в белых гимназических фартучках. В первом ряду, посредине, молодой мужчина в смокинге и с часовой цепочкой над нагрудным кармашком, с гладко бритым, словно отлитым из столового фаянса лицом, сосредоточенно уставился прямо в объектив.
– Знаешь, кто это? – Валька любил поражать собеседника неожиданностями познаний, – Симон Васильевич Петлюра, классный наставник моей бабушки Дарьи Харитоновны, в девичестве Скавронской. Это, по-моему, седьмой класс… Он даже у них в доме бывал. Бабулька рассказывала, очень любил борщ, который прабабушка готовила так, что аромат подпирал всю улицу. Прощаясь, всегда целовал прабабушке руку и говорил, что мир кубанской хаты обязательно должен пахнуть раскаленным борщом и горячими пирожками…
Мать Вальки, которая всю жизнь работала процедурной сестрой в райбольнице, видимо, хорошо усвоила семейные традиции, и тот борщ да и пироги с капустой, которыми она нас встречала, не вписывались ни в какие кулинарные каноны. Мы, почти всегда
