Недоброй славой была отмечена эта обитель, да то уже быльем поросло. В ней престарелые новгородские заговорщики коротали свой век. На дороге к обители виднелась лишь давняя глубокая колея от крестьянских колымаг: возили крестьяне питание монахам, словно по оброку. Загадка? Да отгадай ее, как и то, куда мог пропасть след от Орлика, от Сокола и от тапканы. «Ой, неспроста все это, не должно так быть!» – счел Илья и подумал вначале, что нужно вернуться туда, где обрывался след, и там поискать разгадку.
Однако что-то подспудное влекло к обители, что-то прозвучало в душе, вещая удачу. И взор не отрывался от чащобы, где затерялась дикая обитель. «А, будь что будет, но логово не миную», – решил Илья, вновь вскинулся в седло и помчался по лесной дороге. В лицо бил терпкий смоляной дух, Илья глубоко вдыхал его, и это бодрило. Лес после мощной грозы оживал и тоже вливал в Илью силу. И он поверил, что день для него будет благодатным. Версты две лесного пути Илья промчал, казалось бы, в мгновение ока. Обитель возникла за соснами неожиданно. Илья даже осадил коня. Он еще в дороге подумал, что ломиться в логово опальников ему нельзя. Ничего он один не сумеет сделать наскоком. Нужно было все осторожно разведать, проникнуть за стены монастыря так, чтобы не спугнуть татей, ежели они там. А уж потом встретиться с ними лицом к лицу, и чья возьмет. Да Илья был уверен, что одолеет татей, даже если их четверо, как пояснила Анна. На поясе у него надежный меч, которым он владел отменно. Хорошую бойцовскую выучку получил он от отца и его могучего, ловкого гридня Афанасия. Тот учил Илью бою вместе со своим сыном Карпом, ровесником молодого князя.
Осадив коня, Илья свернул от ворот в лес и, прячась за кустами, пошел вдоль остроколья, осматривая стену. Надо было знать, нет ли еще ворот и калиток, тайных лазов или перелазов через остроколье. Он вел за собой коня, не рискуя оставить его без присмотра. Да и знал, что конь понадобится. Так и случилось. Почти обойдя обитель, Илья не нашел того, что искал, и отважился проникнуть во двор через остроколье. В задней части ограды, где, по догадкам Ильи, мог быть хозяйственный двор, он подогнал Казначея к самой стене, поставил его боком к ней, встал на седло и дотянулся до заостренных колов ограды. Еще миг, и вскинул себя наверх, там перевалился, ожегши остриями живот, и оказался на помосте, который тянулся вдоль стены. Илья посмотрел вниз на коня, прошептал: «Стой тут, Казначеюшка, жди меня» – и, замерев, осмотрел пустырь обители. Вокруг не было ни души. Илья спрыгнул на землю, в сорную траву и крапиву, пригнувшись, побежал к строению, которое, по его мнению, было конюшней. Там могли быть первые улики, может быть, кони и тапкана Елены. Он поверил, что все так и будет, надо только незаметно пробраться в конюшню. Но в это время из кельи, ряд которых тянулся по северной стороне обители, вышел монах. Илья упал в траву и замер. Инок был в черной мантии с капюшоном, скрывающим лицо, подпоясан белым поясом. Для Ильи это осталось загадкой: почему белым, а не черным? По походке Илья догадался, что идет не старец, а крепкий муж. Опять загадка.
