он больше никогда не даст!
Добо стегнул коня и улыбнулся:
– Эгерский парень! Хорошо ответил!
Они проехали вдоль стены к северной части крепости. Там стояло два дворца, крытых дранкой, выкрашенной в зеленый цвет. Дворец поменьше – более пышный, в окна со свинцовыми переплетами там были вставлены круглые стеклышки. А большой дворец скорее походил на барский амбар; назывался он монастырем. Во времена Добо он принадлежал капитулу крепости, но помещались в нем гарнизонные офицеры. В этом дворце окна были затянуты бычьим пузырем. Позади маленького дворца, за зеленой оградой, раскинулся цветущий сад. В саду были скамьи и беседка, увитая виноградом. Над астрами кружилась запоздалая рыжая бабочка.
Взгляд Гергея остановился на астрах, и Добо тоже посмотрел на них.
– Жена моя, бедняжка, зря посадила цветы.
– А где она сейчас?
– Отправил ее к моим сестрам. А то женские слезы нашему брату не на пользу.
Они пересекли сад и вышли к самому углу западной стены крепости.
Стена и с этой стороны оказалась необыкновенно высокой. Под ней был выступ каменистого холма, обрывавшийся отвесной кручей до самого города.
– Погляди, – сказал Добо, – Земляная башня. Она построена для того, чтобы защитить этот угол от обстрела и охранять вон ту Казематную башню. – И он указал на башню, возвышавшуюся у самого края крепости, на хвосте «черепахи».
Оттуда тоже открывался великолепный вид на город и на тянувшуюся к северу узкую долину, обсаженную тополями. В конце долины виднелась вся утонувшая в зелени, красивая, большая деревня Фелнемет. За деревней долина расширялась и была ограждена со всех сторон лесистыми горами.
Но Гергей недолго любовался окрестностями. Его внимание привлекало то, что было позади крепости. Там поднимались высокие холмы; крепость была отделена от них только глубоким рвом.
– Вот откуда можно ждать нападения! – сказал Гергей, окинув взглядом холмы.
– Да, отсюда и с востока, – подтвердил Добо. – Но тут стена крепче всего, и мы поставили на нее четыре самые большие пушки.
Возле Казематной башни он соскочил с коня и бросил повод оруженосцу Криштофу:
– Отведи в конюшню.
Взошли на Казематную башню, где стояли, грозно разинув пасти, большая пушка, четыре мортиры и около двадцати пищалей.
Возле пушек белокурый кудрявый пушкарь-немец обучал крестьян:
– Когда я говору «бор», тогда дай мне бор! Когда я говору «дюсс» – давай дюсс![9]
Крестьяне серьезно слушали пушкаря.
Добо улыбнулся:
– Добрый день, Файрих! Если вы говорите «бор», то не получите пороха, потому что «бор» – не порох, а вино.
Он так же коверкал немецкий язык, как пушкарь – венгерский, поэтому они поняли друг друга.
Пушкарь начал снова:
– Когда я говору «пар», тогда не приноси бар, а дай пульвер, круцификс доннер-веттер
По-венгерски «пор» – порох, «бор» – вино, «тюз» – огонь. Немец говорит на ломаном венгерском языке и путает слова.
