своих рабочих, тогда бы те вступились, – сказал Косуля. – Вот, к примеру, теперь я сыт и пьян от своего хозяина, – так разве я дам его в обиду?
– Молодец, – похвалил атаман. – А ты, Усманка, ничего не слыхал о Вакуле?
– Ничего, – отвечал Усманка, пережевывая кусок говядины.
– О Вакуле? Да его при нас схватили в Самаре, – сказал Синица.
– Ну!
– Право. «Слово и дело» закричал кто-то, мы утекли, а его схватили.
– Ну, пропадет Вакула, – сказал один из разбойников.
Атаман задумался.
– Пропасть-то не пропадет, – сказал он, – не такой он парень, чтобы пропасть, а круто ему придется в лапах губного. Надо бы его выручить, да не знаю как.
– Послать разве кого?
– А как посланный-то попадется?
– У меня в Самаре есть знакомец, – сказал молодой разбойник, черные курчавые волосы которого и тип лица заставляли предполагать в нем иерусалимского дворянина. – Коли бы побольше денег дать, я бы мог его выручить.
– За деньгами дело не станет, – отвечал атаман, – да ведь ты и деньги-то украдешь, и Вакулу-то не выручишь!
Разбойники захохотали. Иерусалимский дворянин замолчал.
– Вот как у нас велось исстари, – сказал старый седой Осетр. – Коли кто послан атаманом или кругом да попадется, – иди его выручать; а коли кто своей охотой куда пошел да попался, так вырывайся как знаешь.
– Я не давал Вакуле никакого поручения, он сам за своим делом пошел в Самару, – отвечал атаман.
– Стало быть, и посылать выручку не след, не так ли, детки? – прибавил Осетр, обращаясь ко всему кругу.
– Верно, дедушка, – отвечали разбойники.
– А что-то мало сегодня привезли добра, – заметила Дуняша.
– Ишь, ненасытная, тебе все мало, – засмеялся атаман.
– Знамо мало, – продолжала Дуняшка, – вот кабы на Павловку идти, так там в одну ночь можно бы забрать столько добра, сколько здесь в месяц не наберешь.
– Ишь, ей больно охота Шихобалиху-то придушить, – засмеялся Осетр.
– Поспеем и в Павловку, – сказал атаман, – вот что скажут разведчики: если все тихо, можно на днях и на Павловку грянуть, только после-то уж придется бежать отсюда куда подальше.
– Не знаю, когда мы соберемся в Павловку, – с сердцем сказала Дуняша.
Стал накрапывать дождь и грозился перейти в ливень. Поужинав, разбойники помолились Богу и ушли в пещеру. Пещера была довольно обширна. Вход в нее был из ямы, поросшей густым кустарником и высокой травой. Из этой пещеры, через довольно узкий коридор, был ход в другую пещеру, поменьше первой. В первой помещались на ночь в ненастную пору разбойники; во второй хранилось награбленное добро. И чего тут только не было: и оружие, и церковная утварь, и парчовые поповские ризы, и хламиды еврейские, и шелковые ткани, и дорогие меха, и табак, это зелье сатанинское, употребляемое разбойниками, и мука, и соленая говядина.
