траур, так я распорядился Настасье никого к ней по этой причине не допускать. А вежливо объяснять, что вдовье положение к тому обязывает! Ежели по делам каким, так Наталья Акимовна не безродная. Пусть ко мне обращаются. Так и вы, как решите валенки доставить, пришлите рассыльного, я самолично приму заказ.
Высказал всё, глядя прямо в лицо Егора Петровича. Тот молча раскланялся, и они разошлись. Аким Евсеич даже доволен остался этой встречей. Лишний раз объяснил пимокату, что доступ к Наталье Акимовне ему закрыт!
С тем и отправился по своим делам. Вопрос с дутиками решился к обоюдной выгоде, изготовить их обещались вскорости и цену запросили умеренную. Однако по дороге назад, да и потом, вернувшись домой, Аким Евсеич никак не мог придумать, каким бы образом халат мог попасть к пимокату, а пимокат – в дом Кузьмы Федотыча? Да ещё заверения слуг, что видели именно Кузьму Федотыча. С этими мыслями и уснул бывший писарь. А ночью вдруг видит возле окна вроде свечение какое, да все увеличивается и увеличивается. Он сел в постели, а свечение тем временем так разрослось, что внутри явственно фигура Кузьмы Федотыча проступила. Аким Евсеич осенил себя крестным знаменем, молитву зашептал, но видение не исчезало, и голос жуткий прозвучал: «Деньги мои не троньте, не возрадуетесь».
Но вместо того чтобы от страха онеметь, Аким Евсеич вдруг спросил: «На что же жить вдове твоей?» И услышал: «Преумножайте состояние, на преумноженное живите. Не вдова она – убийца. Заживо мужа похоронила». Тут фигура мерцать стала и дёргаться, будто в конвульсиях. Зрелище выше сил человеческих. Аким Евсеич перекрестил пугающее видение раз, другой, а на третий видение будто внутрь себя провалилось. И в миг этот тишина наступила такая, что у Акима Евсеича уши заложило.
Слез он с кровати, подошёл к тому месту, где только что призрак зятя виделся, и, странное дело, никакого страха не почувствовал. Наступил ногой прямо на то самое место, а пол там куда как холоднее остального. Что не приснилось, это точно понимал Аким Евсеич, но, может, привиделось, примерещилось? И тут другой, страшный смысл дошёл до его сознания: зять утверждал, что похоронен заживо и виновна в том Наталья Акимовна. Вот тут хуже, чем от появления бестелесного призрака, пробрало бывшего писаря. Мелкая дрожь била так, что он в стакан воды налить не мог. И невольно вспомнились все случившиеся странности, и хоть полной картины у Акима Евсеича не складывалось, но он вспомнил, что врач прописал его дочери успокоительные капли, особо предупредив, что в смешении с алкоголем они многократно усиливают свой эффект. Капли эти были у Натали, а Кузьма Федотыч на ночь бокал вина выпил, после чего… м… м… И как было узнать правду? А если так оно и есть? Как тогда быть? И каково будет Натали знать, что её отцу подобное известно? Но и каково-то ей одной эту ношу нести? Ведь не от хорошей жизни подлила она эти капли в вино мужа! Трёх жён загнал на тот свет Кузьма Федотыч, не случись этой беды, была бы другая – погибла бы дочь от издевательств мужа.
Не спал Аким Евсеич до самого рассвета,
