Тимофеевна, в прошлом медсестра с большим стажем. Как только Дарина об этом услышала, она сразу успокоилась и предложила вызвать доцента с кафедры пульмонологии педиатрического института. Совершенно конкретного доцента Ираиду Сергеевну, у который постоянно наблюдался Гриня. А до тех пор – табу на маленькие дефицитные бутылочки.
Санчо мигом съездил, привёз Ираидочку, та внимательно осмотрела Лёнчу, прочла все назначения, а заодно и подсунутый Дариной дневник её наблюдений. Она подтвердила, что препарат действительно очень эффективен, но в двух процентах случаев даёт аллергические реакции, вот, видимо, к этим двум процентам и относится наш подопечный, а остальным девяносто восьми можно смело колоть. И похвалила мамочку, сказав, что если бы все родители были так внимательны к своим чадам, детская смертность бы резко понизилась. Все разошлись умиротворённые, порешив, что исключение только подтверждает правило, но бутылочку отменили. А с ней ушла и температура.
Лёсика пообещали дня через три выписать и вместо капельниц назначили уколы. Но стоило только медсестре появиться в палате со шприцем, Лёсик немедленно извергал из себя всё ранее съеденное. Это происходило и в том случае, когда уколы шли делать вовсе не ему.
– Заберите-ка мальчика поскорее домой, – посоветовала Ираидочка по телефону.
Так и сделали. Дома Лёсик стал быстро идти на поправку, да он, по сути, и не болел больше, ему было некогда: папа купил новую пластинку «Спейса», у них жила и хозяйничала бабушка Антонина Львовна, а главное – Гриня, Гриня тоже жил у них. Где уж тут болеть!
Размолвка
Хотя Лёсик и Гриня были братьями, сходства между ними не наблюдалось. Ни во внешности, ни в характерах. Сравнивая чернявого, смуглого, отстранённого Гриню и светленького, улыбчивого и непосредственного Лёсика, никому бы в голову не пришло признать их родственниками. Для Грини весь мир являлся большой лабораторией, а сама жизнь – бесконечным экспериментом. Лёсик же с раннего детства нутром ощущал природу: ревел, когда траву косили, а уж дерево пилить ни за что не давал. Плакал, когда большие мальчишки лягушек мучили, Гриню хотел даже побить за бабочек, хоть тот на шесть лет старше. С возрастом это только усиливалось, он не ел мяса и рыбу, он никого не ел и мечтал о том времени, когда человечество наконец-то исчезнет с лица Земли и даст возможность всему живому продолжать своё естественное развитие. Серьёзно планировал такое оружие изобрести, чтобы махом всех людей не стало. А природа жила бы, как раньше. Зайцы, косули, букахи разные. Только маму было жалко. Её уничтожение в планы не входило.
Пожалуй, только одна черта роднила братьев: тяга к чтению. Они могли часами валяться на диване с книжками в руках, изредка обмениваясь репликами. Вычитанные теории Гриня тут же проверял на практике. Он с азартом взламывал, препарировал, изучал.
