на прием к любому чиновнику.
– Любопытно, – сказал господин, снова беря карандаш и делая для себя пометку в перекидном календаре. – О таком я слышу впервые. Но это едва ли годится для масштабного полотна. Ну а сама очередь? Очередь в никуда и ни за чем, с чернильными номерками на ладонях? Разве не колоритное зрелище?..
– Мне не хотелось бы смешивать трагедию с глумлением, – запальчиво сказал Несговоров.
– Да бросьте вы! Будто не было эллинизма, барокко, романтических кошмаров… нынешнего постмодернизма, наконец, – с досадой возразил господин, выказывая незаурядную для чиновника эрудицию. – Все это вам должно быть гораздо лучше знакомо, чем мне. Искусство превращается в глумление в одном-единственном случае: когда за дело берется бездарь. Но тут уж не спасут ни благонравная задача, ни высокий штиль.
– Эта очередь… – Несговоров с волнением прервал возникшую было паузу, сам ужаснувшись новой догадке. – Ее не вы сотворили?
– Мне нравится ход вашей мысли, – сказал господин, грустно улыбаясь. – Но нет, увы. Не я. Она сама родилась. Обратите внимание, что те, кто просто живет, и те, кто числится в очереди, – разные люди. Эти множества почти не пересекаются. Одним из достижений уходящей, к сожалению, эпохи явилась профессия очередников, своего рода цех, точнее – целое сословие. Эти люди уже никогда не будут жить: смыслом их существования стало стоять в очередях. Очередь переходит по наследству детям и внукам. Вполне может статься, что какой-нибудь малыш получит место в детских яслях, на которое претендовал еще его прадедушка… Впрочем, нет, все-таки не получит, это было бы подрывом основ. Если разогнать очередь (а того хуже, если она разойдется сама) – повалится все. Будьте уверены, об этом догадываются многие, в том числе и действующий губернатор. На такую радикальную меру никто не пойдет, хотя, конечно, в мелочах подтачивать будут… Всегда ведь есть идеалисты-карбонарии вроде вас. Однако могу признаться: как и вы, я хотел бы просто закончить то, что когда-то начал. В какое бы дикое противоречие с реальностью, в какой бы беспросветный тупик это ни заводило. Тут мы с вами сходимся. Нас обоих обременяет личная ответственность за самих себя, сдерживает память о том, какими мы были раньше. Мы не захотим, даже если бы и умели, выпрыгивать из собственной кожи. А вот у того молодого человека, что сейчас при губернаторе… Забыл его фамилию. Да вы знаете, о ком я… У него таких проблем нет. Он далеко пойдет, и я не пожелал бы вам оказаться у него на пути.
Господин пристально поглядел Несговорову в глаза и вдруг улыбнулся своим мыслям.
– Вот так: я похитил ваш секрет, а теперь возвращаю его вам вместе со своим. Не судите, как сказано в писании, да не судимы будете. Если вам когда-нибудь доведется… А ведь доведется, вы тщеславны и властолюбивы, на беду вашу… Нет? А «перевернуть сознание соотечественников» (он цитировал лежащее перед ним заявление) некой живописной фантазией – что это?.. Так вот, если доведется побывать в роли пастыря, поруководить
