ных порывах ветра выплёскивалась наружу. В таких условиях оказалось крайне затруднительно обнаружить на своём лице какие бы то ни было признаки старения. Раздосадованный я вернулся.
На барной стойке стоял початый стакан и послушно ожидал меня. По залу медленно проплывали тени, а за ними плелись люди, на всём лежала печать времени. Я допил виски. Бармен, казалось, за время моего отсутствия успел постареть. Заказав ещё одну порцию, я погрузился в свои унылые думы и чуть не утоп в них, благо кто-то схватил меня за руку и с силой дёрнул. Я вынырнул, закашлялся и укололся об острый взгляд моего спасителя. Им оказался бармен. Он долго не отводил своего многозначительного взора, потом со стуком поставил стакан передо мной и отвернулся. «Интересно, это имеет какой-то смысл или, как всегда, – нет?» Я заглянул в стакан с виски и попытался найти там ответ, но виски безмолвствовал. Я запрокинул голову и вылил в себя малоречивый напиток. Бармен брезгливо поморщился.
– Почему? – спросил я.
– Так нельзя пить благородный напиток, – назидательно проговорил он и поспешил отвернуться.
Расплатившись, я вышел на улицу. На город навалилась полнотелая ночь. Здания демонстрировали свою ветхость перекошенными дверными проёмами, разбитыми стёклами, осыпавшейся штукатуркой. Я нервно посмеялся и по мощёной камнем мостовой направился к набережной. Но на полпути остановился. Мне не нравились происходящие изменения. Я потоптался на месте. Из-за поворота выехал автомобиль. Я привычно поднял руку. Старенький седан остановился рядом, стекло плавно опустилось, небритый мужчина вопросительно посмотрел на меня. Я сказал, что хочу просто покататься. Глаза напротив подозрительно блеснули. Зрачок воспроизвёл пламя моей зажигалки. Небритый мужчина недовольно спросил:
– Сколько?
– Минут через пятнадцать я обязательно где-нибудь выйду, – ответил я, чуть помедлив.
– Денег сколько?
– Не знаю… Давай триста…
– Идёт.
– Курить в машине можно?
– Кури.
В салоне пахло плесенью. Я посмотрел на часы и засёк время. Небритый мужчина сказал:
– Я тебя здесь, в центре, покатаю, хорошо?
– Да.
Автомобиль выехал на набережную, тёмно-синие чернила реки еле заметно дрожали в своём каменном футляре. Я глубоко затянулся и сунул сигарету в пепельницу, надавил, покрутил, надломил фильтр, да так и оставил.
– На улицу надо было… Что ты мне здесь грязь разводишь.
Я пожал плечами и уставился в окно. Мы съехали с набережной. Миновали серые дряхлые здания с грязными, давно немытыми окнами, сгоревший сквер, где обугленные колья деревьев влеклись своей молитвой к небу, архитектурное туловище пустующего номенклатурного дома. Я обернулся к водителю:
– Вы видели?
– Что именно?
– Ну… Там сквер сгорел, – я махнул рукой куда-то назад. – И в высотке больше никто не живёт!
– Ты, парень, видать с выпивкой переборщил, – небритый мужчина хрипло засмеялся и посмотрел в зеркало заднего вида.
– Останови здесь, – громко сказал я.
Водитель резко крутанул руль вправо, затормозил и сердито посмотрел на меня:
– Пятнадцать минут ещё не прошли.
– Я знаю. Я просто… Всё очень странно, – я внимательно осмотрел небритое лицо собеседника. – Я сегодня уже неоднократно наблюдаю предметы и-и-и… их состояния, которые нелогичны и непостижимы. Вот, посмотрите на это здание, – я указал на мрачный монументальный остов с огромными тёмными дырами вместо окон, между которыми почти по всей высоте змеилась широкая трещина. – Что вы видите?
– Да магазин, вроде, какой-то…
– Не верно. Нет здесь никакого магазина. Здание в аварийном состоянии, его, скорее всего, будут сносить.
Небритый мужчина бросил на меня недоверчивый взгляд и усмехнулся. Я потёр переносицу, посмотрел в окно. Мне захотелось сказать ему что-то ещё, но что именно и зачем я так и не понял, поэтому молча расплатился и вылез из машины. Я побродил какое-то время по окрестным улицам. Уставший до предела город разночастотно гудел, выл и ныл. Я зажмурил глаза и закрыл руками уши. Кто-то тронул меня за локоть. Я испуганно отшатнулся. Девушка в чёрном пальто растерянно посмотрела на меня:
– Ой, простите, я не хотела…
– Всё хорошо. Просто у меня сегодня ненормальный день, – я грустно улыбнулся.
Девушка ответила мне нерешительной улыбкой. Мне показалось, что она сможет меня понять, и я принялся объяснять:
– Сегодня всё видится мне совершенно иным… Каким-то ветхим, разрушенным…
