повторяю. Пусть сожгут меня, не хочу откупиться от блаженной смерти мученика; не возьму греха на душу: купить за деньги право поклоняться Господу поклонением истинным.
– Ого, любезный! Да ты, вижу, упрям до чрезвычайности. Так знай же, что если не одумаешься и будешь противиться воле герцога, то я теперь же возьму тебя под стражу, и через несколько дней тебя сожгут.
– Делайте со мною что хотите: на все готов за веру истинную.
– Хорошо! Прекрасно!.. Стереги его и никуда не выпускай! – сказал Гейер своему прислужнику. – Я сейчас же должен съездить к его высочеству и обо всем доложить. Признаться, старик, мне за тебя страшно!.. До свидания!
Гейер удалился, а Валериан и Ханыков с Мурашевым немедленно вошли опять в комнату. Узнав, чем кончились переговоры между стариком и Гейером, Валериан не мог удержать слез своих, Ханыков пожал плечами и вздохнул, а Мурашев начал ходить большими шагами по комнате, восклицая:
– Ах, Господи Боже мой! Что за напасть!
Наконец он обратился вдруг к прислужнику Гейера, взял его за руку и вызвал в другую комнату.
– Я тебе, почтенный, заплачу пяток червонцев, если не помешаешь мне сделать то, что я придумал. Согласен ли ты? Я, авось, уломаю старика: он подпишет отречение и штраф заплатит.
– Пожалуй, я согласен. Только выпустить его отсюда никак нельзя! – отвечал прислужник.
– Да и не нужно! Возьми же, любезный, вот тебе пять червонцев.
Федор Власьич после того куда-то отправился и вскоре возвратился, неся в склянке какую-то жидкость.
– Ты обещал нам, Илья Прохорыч, – сказал он старику Аргамакову, – показать чудо для обращения нас к вере истинной и спрашивал: уверуем ли мы, если ты выпьешь яду и тебе ничего не сделается? Хотелось бы мне убедиться в истине веры твоей. Я бы тотчас же в твою веру перекрестился.
– Поклянись в этом! – воскликнул старик, с восторгом схватив его за руку.
– Изволь, клянусь! Только…
– Что у тебя в склянке?
– Яд, да какой! Ну такое злое зелье, что и глядеть на него страшно!
– Давай сюда! Помни же свою клятву. Мне приятно перед смертью, которую приму от Бирона, обратить еще одного ближнего на путь истины.
– Батюшка! Что вы делаете! Остановитесь! Я донесу на вас, Федор Власьич, как на отравителя, если осмелитесь дать батюшке хоть каплю этого яда.
– Не мешай мне, сын, и не бойся. Увидишь, что я останусь невредим. Дай сюда склянку, Федор Власьич!
– Не давай, не смей давать! – закричали Валериан и друг его, бросясь к Мурашеву.
– Да не горячитесь, господа! Не забудьте, что это чудо может послужить к общему нашему спасению. Я ведь не вдруг же дам яду, я поступлю осторожно: не бойтесь!
Офицеры хотя и не поняли еще намерений Мурашева, но удостоверились, что он вреда никакого не сделает.
Взяв стакан, Мурашев вылил в него из склянки
