target="_blank" rel="nofollow" href="#n38" type="note">[38] Иван Андреевич и Петр Андреевич Толстые[39], городовой дворянин Сунбулов, стрелецкие полковники Петров и Одинцов, подполковник Циклер[40] и пятисотенный Чермной[41].
При появлении Милославского все встали. Боярин занял первое место и, подумав немного, спросил:
– Ну что, любезные друзья, идет ли дело на лад?
– Я отвечаю за весь свой полк! – отвечал Одинцов.
– И мы также за свои полки! – сказали Петров и Циклер.
– Ну а ты, Чермной, что скажешь? – продолжал Милославский.
– Все мои пятьсот молодцев на нашей стороне. За других же пятисотенных ручаться не могу. Может быть, я и наведу их на разум, кроме одного; с тем и говорить опасно.
– Кто же этот несговорчивый?
– Василий Бурмистров, любимец князя Долгорукого. Он нашим полком правит вместо полковника. Я за ним давно присматриваю. Дней за пять он ездил куда-то ночью и привез с собой к утру какую-то девушку, а вечером отправил ее неизвестно куда. Вероятно, к князю Долгорукому, к которому он ходил в тот же день.
– А ты не узнал, как зовут эту девушку?
– Не мог узнать. Один из моих лазутчиков рассказал мне, что этот негодяй в ту же ночь, как привез к себе девушку, ходил с десятерыми стрельцами и пятидесятником Борисовым к дому попадьи Смирновой, твоей соседки.
– Понимаю! – воскликнул Милославский. – Это его дело… Послушай, Чермной, я даю пятьдесят рублей за голову этого пятисотенного. Он может нам быть опасен.
– И конечно опасен. Его надобно непременно угомонить. Завтра я постараюсь уладить это дело.
– Ну а ты что скажешь, племянник?
– Я достал ключи от Ивановской колокольни, чтобы можно было ударить в набат.
– Мы с братом Петром, – сказал Иван Толстой, – неподалеку от стрелецких слобод, в полуразвалившемся домишке, припасли дюжину бочек с вином для попойки.
– А я шестерых московских дворян перетянул на нашу сторону, – сказал Сунбулов, – да распустил по Москве слух, что Нарышкины замышляют извести царевича Иоанна.
– А я распустил слух, – сказал Озеров, – что Нарышкины хотят всех стрельцов отравить и набрать вместо них войско из перекрещенных татар.
– Итак, дело, кажется, идет на лад! – продолжал Милославский. – Остается нам условиться и назначить день. Я придумал, что всего лучше приступить к делу пятнадцатого мая. В этот день убит в Угличе царевич Димитрий[42]. Скажем, что в этот же день Нарышкины убили царевича Иоанна.
– Прекрасная мысль! – воскликнул Циклер. – Воспоминание о царевиче Димитрии расшевелит сердца даже самых робких стрельцов.
– Пред начатием дела надобно будет их напоить хорошенько, – сказал Одинцов. – Это уж забота Ивана Андреевича с братцем; у них и вино готово. Зададим же мы пир Нарышкиным и всем их благоприятелям.
– Уж подлинно
Толстой Иван Андреевич – старший брат П. А. Толстого. Активно действовал на стороне Милославских в событиях мая 1682 г. Толстой Петр Андреевич – сын А. В. Толстого от брака с кн. Милославской, сестрой И. М. Милославского. С 1676 г. – стольник. Принял активное участие в событиях 1682 г. на стороне Милославских. Отличался жестокостью, беспринципностью и коварством. Был одним из руководителей кровавого следствия по делу царевича Алексея. После смерти Петра I – один из первых лиц в руководстве страны. В мае 1727 г. был арестован вследствие конфликта с А. Д. Меншиковым, приговорен к лишению чинов, должностей, графского достоинства и к ссылке.
Циклер Иван Елисеевич – службу начал в 1671 г. Являясь подполковником стрелецкого Стремянного полка, принял активное участие в событиях 1682 г. на стороне партии Милославских. В феврале 1697 г. арестован по обвинению в заговоре против Петра I и казнен.
Пятисотенный Чермной – Чермной Кузьма Иванович, в 1689 г. в действительности пятидесятник стрелецкого Дементьева полка. Арестован в августе 1689 г. по обвинению в намеревании убить царицу Наталью Кирилловну и оскорбительном высказывании в ее адрес. Казнен 12 сентября 1689 г.
Царевич Димитрий – сын Ивана Грозного и его седьмой жены Марии Нагой, погиб в Угличе 15 мая 1598 г.
