в кулачках сведя на груди платок. – Нет мне сил тут оставаться, Петр Ильич. Умру я здесь одна. Правда.
Степан вопросительно посмотрел на меня: мой помощник хмурился. Он еще не понимал, что произошло между нами, но догадывался: если она так спрашивает, значит, имеет на то право. Да вот только что случилось за эти короткие ночные часы?..
– Нас великие испытания ждут, милая Марфушенька, – ответил я и улыбнулся. – Жуть кромешная ждет.
Милая? Марфушенька?! Степан нахмурился еще сильнее.
– Иди запрягай, – сказал я спутнику. – Скоро буду.
Степан кивнул, выходя, покосился на молодую женщину, но только с легким поклоном и сказал: «Всего доброго, Марфа Алексеевна».
– Уезжаешь? – не двигаясь с места, спросила она.
– Уезжаю, – ответил я. – Я же сюда, милая Марфуша, не баклуши бить приехал – работать! А работа, видишь, какая? (Пока я говорил, она подошла ко мне, обняла.) Под пули лезть, двуличным мерзавцам, как ваш Зыркин, руки крутить. – И я обнял ее за плечо. – А что еще будет? И представить страшно…
– Все равно возьми, – она подняла на меня глаза. – Возьми, милый.
– Я вернусь, обязательно вернусь, – пообещал я, и вдруг в горле у меня слегка перехватило.
Отчего вдруг дорога мне стала эта женщина? И опасаться я стал за нее! А была еще и ревность! Так хотелось спросить о другом: о двух казаках купца Кабанина! Слова камердинера Зыркина так и звучали в ушах: «Никола ее имел, с Миколой ею поделился!..» Неужто было?! И если было, то как, при каких обстоятельствах? «Они вдвоем ее на куски и порубят, грешную!» – звучала концовка фразы.
– Ты вот что, милая, береги себя, – посоветовал я. – Если узнаешь, что кто-то из людей Кабанина едет к вам, особенно его казачки разудалые, – я говорил как ни в чем не бывало, – лучше спрячься. Я бы Степана оставил, но он мне нужен. А только до Кураева доберусь, к вам двух его людей пришлю – на защиту. Тут всякое может случиться.
Во дворе призывно заржали кони. Я повернул Марфушу к себе, заглянул в глаза, поцеловал в приоткрытый рот. А когда отстранил ее, она закусила нижнюю губу, по щекам ее уже текли слезы. – Прощай, милая, слово даю: не забуду про тебя! И не провожай, пожалуйста, – я быстро направился к дверям, – не надо!
Уже через пять минут мы выезжали на нашей тройке из ворот дома Сивцовых – в колкую предутреннюю метель…
Глава третья. Лицом к лицу
1
Мы летели к границе двух губерний – Симбирской и Семиярской, в поместье графа Кураева. Но на полдороге случилось непредвиденное, изменившее все наши планы. Мы остановили сани в селе Лукоморы, у затрапезной харчевенки, где решили перекусить и согреться деревенской водкой. Подмерзнув, я тяжеленько выбирался из саней, протопал до крыльца, поднялся. За мной шел Степан.
– Замело нас! – сказал я, сбивая с полушубка снег.
– Угу, – кивнул мой спутник, делая то же самое.
Но войти мы не успели.
