Хорхоруни. Завтра представишь мне список крепостей, которые нуждаются в укреплении, подготовь в ближайшее время также план работ. Ты свободен, встретимся утром на осмотре войск.
– Что скажешь, Арцруни? – спросил у Меружана принц, когда Хорхоруни, несколько пошатываясь от выпитого вина, покинул их.
– Этих сил достаточно против Каппадокии, Вирка или Агванка, но явно не хватит против Понта или Парфии,– с улыбкой ответил тот.
– Вот именно,– согласно кивнул головой Тигран. -Не думаю также, что сумеем собрать за короткое время добавочное 40 тысячное войско, о котором говорил Хорхоруни.
Кстати, ты забыл о Цопке-Софене.
Арцруни в удивлении посмотрел на него.
– Государь, Цопк такое же армянское царство, как и наше. Оно не враг нам,– несколько растерянно сказал он.
Принц опять согласно кивнул головой и спросил:
– А какими силами располагает оно?
– Меньше нашего,– задумавшись на минуту, ответил Меружан. – Тебе следовало бы спросить об этом Хорхоруни – я могу ошибаться.
–Спрошу, когда надо будет,– махнул рукой принц. – Даже если мы объединим все силы, их может не хватить.
Тигран не стал уточнять, на что не хватит сил и что за силы он имеет в виду, а Арцруни не осмелился об этом спросить. С минуту они оба молчали, затем принц сказал:
– Настало время действовать тебе. Ты помнишь наш разговор в первую нашу встречу?
– Да, мой господин. Завтра же утром с первыми лучами солнца я отправлюсь в путь,– Меружан встал в готовности.
–Езжай, встретимся на коронации.
***
Устав писать, Гурас встал со стола, позвал дворецкого и приказал подать вино и фрукты. Он был занят составлением отчета о поступлении налогов за последние три года. Его отец, царь Тигран, сам не очень тяготился этой заботой, всецело доверяя ему. Человек довольно неглупый, но не лишенный тщеславия, Гурас встретившись с братом, сразу понял, что этого Тиграна он не знал и что перед ним прирожденный повелитель, которого следует опасаться всерьез. Прежнего отчаянного Тиграна, каким он его запомнил, больше не было. Отчаянность переросло в непоколебимость и непреклонность, ребяческое любопытство переросло в спокойный и несколько выжидательный интерес. Он оставлял впечатление человека, принявшего уже решение и отлично знающего, что надо делать. Теперь Гурас был даже рад, что не пошел на поводу у многих влиятельных родов, которые готовы были признать его армянским царем.
– Зачем нам царь, воспитанный при парфянских Вратах. Он чужой и не в состоянии понять и принять все то, что является основой нашего государства, наши традиции и обычаи, – убеждали они его.
Он ничего им не отвечал и не обещал, но решил не встречать брата.
Посмотрим, с чем и с кем явится он в ”Арташат,“ – думал он.
Пользуясь похоронами отца, Гурас втихомолку прощупывал настроение людей, благо все теперь явились, чтобы проводить усопшего царя в его последний путь.
