После этого грозный Митридат Великий стал проявлять по отношению к нему некоторую благосклонность.
Принц Тигран старался не пропускать ни одной охоты, которая была его страстью. Он целыми днями мог бродить по предгорьям один в поисках дичи и никогда не возвращался с пустыми руками. Его тяга к одиночеству принесла ему репутацию нелюдима, и никто не пытался сблизиться с ним. Исключение составлял лишь Митридат Атропатенец.
Зал равномерно гудел. Когда послышались три быстрых царских хлопка, в зал вбежали танцовщицы. Под звуки музыки, равномерно покачиваясь, они подплыли к царскому столу и закружились в вихре танца. Их полуобнаженные тела извивались змеей, переплетались друг с другом, воспевая чувственность и страсть. После них вперед выступили два великолепно сложенных голых мужчины. Один из них олицетворял Аримана и был покрыт черной краской, другой при свете факелов сиял золотом. Они изображали извечную борьбу добра и зла, света и тьмы, Аура-Маздао с Ариманом. Полупьяные зрители воодушевляли их криками, хлопая в ладоши. Когда Ариман, в конце концов, был повержен, все вскочили со своих мест и заорали:
–Хвала Аура-Маздао, да светится его имя во веки веков! После танцев разговоры перешли на предстоящую охоту. Принц Тигран с интересом рассматривал антиохийского посла, сидевшего по левую сторону Митридата Великого. Это был человек примерно одного с ним возраста, широкоплечий, с короткой ухоженной бородкой и приятным лицом.
– Что он за человек? – спросил Тигран.
– Понятия не имею,– пожал плечами принц Атропатены. – Знаю только, что он глава антиохийского совета. Он прибыл просить помощь у царя царей против Селевкидов, которые хотят лишить греческие города самоуправления.
– Не ко времени он явился,– Тигран посмотрел на собеседника многозначаще. -Парфянские войска застряли в песках Согдианы и никак не могут заставить скифов – сакарауков принять бой.
– Никто в этом мире не в состоянии противостоять богоподобному царю царей, – нарочито громко ответил Митридат Атропатенец.
Заметив, что на них обращают внимание, оба принца замолчали. Принц Тигран еле дотерпел до конца пира, который, к его счастью, в этот вечер длился недолго. По-настоящему он расслаблялся лишь в кругу семьи, и именно сюда и направился, как только все встали со всех мест. Стоило только ему войти в покои сыновей, как самый младший из них, Тигран, сразу подбежал к нему и, обняв его за талию, сказал обиженно:
– Разве повелители не обязаны сдерживать свое слово?
– Обязаны, – рассмеялся отец, – это их долг.
Подошли остальные сыновья – Зарех и Арташес. По праву старшинства Зарех строго посмотрел на младшего и заметил:
– Соблюдай достоинство и перестань капризничать.
– Разве вы не хотите услышать о мудром жреце Ксисутре? – искренно удивился тот.
– Сначала
