постройки длинными очередями пока не кончится магазин. Казалось бы все так просто, только одно движение пальца, ничтожные доли секунды, совсем маленькое движение маленького кусочка плоти, не требующее никаких усилий. Но сделать его оказалось так же тяжело, как сдвинуть с места гору, Макс застыл, оцепенев перед черной бездной входа. Входа куда? В голове бушевал огненный смерч, руки и ноги стали непослушными, будто ватными. Он с ужасом почувствовал, что необратимо проваливается в черную пустоту самого тривиального обморока, одно за другим теряя чувства и ощущения, полностью растворяясь в этой гулкой пустоте. И уже никакие усилия не могут вернуть его обратно в мир цветов и звуков, туда, где Артур, оставшийся без поддержки вот-вот должен был вступить в бой с уже просыпающимися, завозившимися в темноте дикарями. Вселенная застыла на краю пропасти и он, лишенный возможности хоть как-то повлиять на происходящее, обездвиженный, будто вплавленная в янтарь муха, мог лишь тупо смотреть, как неспешно разворачивается действие внутри багрово-красного морока полностью подчинившего себе его мозг.
Наваждение разрушил ударивший в уши грохот, треснула, разламываясь кусками, сжавшая его янтарная корка, в нос ударила потная вонь давно не мытых тел и пороховая кислятина. Краем глаза он зацепил невероятно яркое пламя, бьющее во все стороны из компенсатора пляшущего в руках Артура автомата. Темнота впереди отозвалась криками и стонами, смачными шлепками пуль и смутной возней. И тогда Максим легко и просто нажал на спуск, четко понимая теперь, что все вокруг всего лишь горячечный бред, что ничего этого нет на самом деле, что автоматная дробь, вопли ярости и боли, забористая русская матерщина летящие со всех сторон лагеря ему только чудятся, что он каким-то образом выпал из привычного мира, перенесясь куда-то в иное измерение, которого на самом деле нет. Ведь это не может быть правдой, не могут быть правдой материализовавшиеся из забытой детской сказки людоеды, не может быть правдой хладнокровный расстрел спящих людей… Всего этого нет, наверное, он просто подхватил малярию, или лихорадку, несмотря на сделанные прививки и профилактические таблетки, и сейчас валяется в пышущем жаром бреду… А раз вокруг только бред, то и жить надо по его законам. И он продолжал, раз за разом жать на спусковой крючок, посылая веером перед собой смертоносный свинец. И когда вдруг из темноты прямо перед ним возникло чужое, закаменевшее напряженными мышцами тело, а в лицо ударил зловонный смрад дыхания людоеда, он ничуть не испугался, и четко поведя стволом автомата, буквально разрубил его пополам длинной очередью в упор, отбрасывая кошмарное виденье назад в темноту, из которой оно появилось.
И схлынуло. Каким-то необъяснимым шестым чувством Максим вдруг понял, что все закончилось. И даже не стал менять израсходованный полностью магазин. Темнота дышала сгоревшим порохом, тяжелым запахом крови, смертью. В шалаше больше не слышалось стонов и тяжелого дыхания, не видно было ни малейшего
