и отворачивался. Красоты южного Урала он, вероятно, лицезрел не единожды.
В половине десятого утра прибыли в Челябинск – уездный город Оренбургской губернии. Здесь Сибирский поезд совершал длительную остановку, связанную с пополнением запасов угля, воды, провизии. Производился досмотр состава, проверялись буксы.
Пятичасовая стоянка позволяла вдоволь нагуляться по городу. Не мывшиеся пять дней, Горский с Унгебауэром условились посетить баню. Несмотря на то, что в поезде имелась собственная ванна, многие пассажиры ею брезговали. Ванной активно пользовалась прислуга, поэтому существовала высокая вероятность подцепить какую-нибудь заразу в виде вшей или чего-нибудь подобного. К тому же имела место систематическая нехватка воды как таковой.
Наняв извозчика, путешественники приказали свезти их в лучшие в городе бани.
Парились часа два, не меньше. Всякий человек, особливо дворянин, привыкший к комфорту в виде ванны, душа и прочих удобств, поймет, с каким наслаждением Антон Федорович и Демьян Константинович смывали с себя накопившуюся за дни странствий грязь. С не меньшим упоением стегали они друг друга березовыми вениками.
После бань, чистые и румяные, попутчики отправились осматривать город. Одигитриевский женский монастырь, что на Южном бульваре, чем-то отдаленно напомнил киевскую Софию. Поблизости имелся добротный каменный римско-католический костел, что для уездного города большая редкость. Прогулялись по Никольской до весьма уютного Пушкинского сквера, прошлись по Скобелевской, по Уфимской спустились к Миассу – местной речке с вычурным названием. На Сибирской улице обратил на себя внимание Христорождественский собор, построенный, должно быть, при Екатерине Великой, ежели не раньше. Через квартал на запад проглядывал минарет мечети. И тоже каменный.
Еще одна деталь, которая бросалась в глаза, а вернее впивалась в уши – местный диалект. Довольно быстрая и отрывистая речь уральцев отнюдь не отличалась той мелодичностью, которая присуща малороссам. Слова челябинцев бодро начинаясь, затем вдруг резко обрывались, усекались и подпрыгивали, точно безрессорная карета по булыжной мостовой. Утвердительную частицу «да» здесь часто заменяют междометием «ну». Местные инородцы внесли свою лепту: «бяда», «брявно», «туды», «добрай» и прочая. Этот довольно комичный говор Горскому, тем не менее, понравился. Всегда интересно узнавать что-то новое. Да и не может народ, раскинувшийся на тысячи верст огромной Империи, говорить одинаково на всем своем протяжении. Об этом следует помнить.
Отобедав в ресторане по очень скромным даже для Киева ценам, Антон Федорович и Демьян Константинович разыграли три пирамиды на бильярде. Все разы выигрыш остался за киевлянином. Оно и не удивительно: Горского к этой занимательной игре приучил товарищ-сокурсник, с которым они не один десяток раз оттачивали мастерство в кондитерской Семадени на Крещатике. Коллежский секретарь предусмотрительно настоял на крайне малом банке, дабы еще больше не обозлить не умевшего проигрывать лейтенанта.
– Ну, Антон Федорович!
