под стать теме – исповедь, раскаяние, вериги. Может это просто религиозный фанатик, сектант? А вот это уже интересно, может получиться замечательная статья.
«Очень трудно обращаться с просьбой. Удивительно человек устроен, столько лет осознанного смирения, а просить всё равно трудно. Каждодневно, да что там каждодневно – ежечасно манипулируем чужой волей, подчиняем собственным интересам, но делаем это весьма завуалированно, прикрывая блестящей одёжкой иных мотивов».
Вот это слог! Да ему бы романы писать, Веригину этому. И он хочет, чтобы я поверил, что мне пишет бомж?
«Вы, наверное, сомневаетесь, что я бездомный. Ведь в представлении большинства, бездомные – опустившиеся, лишенные морали и раскаяния люди. Как вы ошибаетесь. В этой среде, разумеется, происходят вещи странные, странные и страшные для человека «цивилизованного». Но это только на первый взгляд. В душах, спрятанных за успешностью, порой, встречаются такие глубины. Ну вот, опять отошёл от просьбы.
Я уже писал вам, что конец мой близок. Я это точно знаю. Не спрашивайте откуда, да вам и не к чему. Но я не могу уйти без исповеди, и с каждым днем желание выплеснуть в мир свою историю, становится все сильнее».
Нашел бы священника, шел в церковь.
«Вероятно, вы сейчас подумали, что я обратился не по адресу, что мне приличнее было бы пойти в храм. Но это, увы, для меня невозможно. Долгие месяцы я стоял на паперти. Мне ведь поначалу очень везло, среди нищих это одно из самых популярных мест. Да, да, в среде бездомных тоже свои карьерные ступени. Так вот, повторюсь, мне повезло. Старший смотрящий этого храма в тот день сильно напился, и повредил единственную здоровую ногу. Так я стал его помощником. Выдержал несколько месяцев, потом просто ушёл. Именно тогда я стал Веригиным.
Вернусь к тому, почему выбрал именно вас. Вы весьма популярный автор, вашу страницу каждый день посещает огромное количество людей, а исповедь обязательно должна быть публичной. Конечно, виртуальная форма – некий суррогат, согласен. Сколько бы ни прочло, я все равно, остаюсь в тени, но иной формы мне не придумать. Я не могу выйти, к примеру, на площадь большого города и начать говорить. Моего ораторского таланта не хватит, чтобы удержать внимание проходящих мимо людей. Мимо. Мы всё время идем мимо. И если заметим что-то выбивающееся из нашего представления о норме, ускоряем шаг.
Очень прошу, если сочтете возможным, опубликуйте мою исповедь на своей странице. Это единственный способ для меня быть услышанным, и не просто услышанным – прощённым. Если бы знали, как тяжело, уходить без прощения. Если бы знали!»
Наблюдая за пеной, поднимающейся из джезвы, Антон поймал себя на желании проснуться, забыть злосчастное письмо, которое неожиданно стало раздражать. Поджимали сроки написания статьи, странно, что редактор еще не отзвонился.
Отхлебывая горячий кофе, журналист набирал текст о схемах увода бюджетных денег. Этой темой в редакции занимался исключительно
