ним.
«Эй, водитель, останови», – хотел крикнуть он, но голос его сковал ворвавшийся с улицы холод, и он только прохрипел: «Натали», припадая к мокрому стеклу всем телом.
– А ну, заплати за проезд! – прижимала его к поручням толстая бабка-кондукторша, держала его за рукав пальто, тут же командуя водителю:
– Не открывай, езжай дальше, этот заяц какой-то странный, даже не сопротивляется.
Он больше не видел её. Да и не искал с ней встреч. Полагался на судьбу: а может быть, когда-нибудь столкнётся среди толпы людей, где-нибудь в центре города, на площади, или на мосту над чернеющей рекой. Где этот фиолетовый трамвай и кондуктор в нём с бейджиком на груди «Арина Родионовна», эти мрачновато-сонные люди с того трамвая, куда они тогда уехали? Как он оказался на остановке «Парк Пушкина» и где потерял перчатки? И недавно, стоя у окна, поймал себя на мысли, что всё время думает о ней.
– Иса Масих! – приветствовал его Макс, встречаясь в коридоре. – Опять чего-то надумал? По глазам твоим басурманским вижу! – явно нарывался он с утра на стычку с Искандером. Максу стало скучно, хочется свежей крови. Каким-то невообразимым образом он чувствовал: что-то назревает, что-то вызревает в уме его друга. Колкостями своими как бы подталкивал: ну, давай, друган. Запрягай своих коней, и – в степь, потешимся, покуражимся.
– Да, кстати, тебя здесь какой-то бородатый дядька искал, с твоей зелёной тетрадкой в руке. Когда я попытался забрать эту тетрадку, он так цыкнул: «Не сметь, холоп, марать это своей рукой. Найди мне его, он мне очень нужен, я требую!» – и восторженно тряс твоей тетрадкой! – басил Макс вслед Искандеру, растопырив во весь коридор свою ручищу, на которой уже повисла медсестра.
Какое-то предчувствие надвигающегося события не покидало Искандера после той встречи. И сегодня утром этот белый, белый как никогда, снег, и свежие следы на нём, и перчатки, что лежали у него на карнизе. Удаляющаяся фигура в офицерском плаще, большой, рыжеволосый, неуклюже ступавший по сугробу человек растворялся в лазоревой дымке. Где-то там, за чугунным забором прозвенел, простучал фиолетовый трамвай. Человек, как показалось Искандеру, позвал его рукой и исчез между ясенями. С минуту ещё Искандер простоял в раздумье, вообще не понимая, что происходит. После некоторого сомнения решился-таки позвонить Максу. Знакомый всем позывной. Эта мелодия, сочиненная им, собственоручно и неплохо наигранная на гитаре, записана на мобильник.
– Слушаю, башкирская морда, – сонно прохрипел в телефоне Макс.
– Макс, послушай, только не бросай опять трубку, – взволнованно заговорил Искандер. – Поверь мне, фиолетовый трамвай есть, он существует, я только что видел его из окна. Он махнул мне рукой и уехал на этом трамвае.
– Кто тебе махнул и уехал на этот раз, Пушкин, что ли? – гоготнул Макс.
– Ну, какой-то мужик в чёрном офицерском плаще, – не сдавался Искандер.
– Надо вычислить этот трамвай. На этот раз как? – поинтересовался Макс. – Мы с тобой уже два
