только был, – уточняет Елена Владимировна.
– Да он и сейчас стеснительный.
– Ну, теперь уже не так. У него и внуки красивые. Взрослые и красивые. И все у него хорошо. А я ведь тоже красавица была. Правда, Константин Петрович?
– Да вы и сейчас! – кричат из публики Елене Владимировне.
– У меня поклонников хоть отбавляй было! – гордо заявляет Елена Владимировна. – Я дочь архитектора. На меня родители не жалели ни денег, ни сил, ни времени. И друзья у меня были… интеллигентные. В университете учились… Юра Невельский, Паша Марчук… А Константин был из простой семьи. Но мое сердце принадлежало ему… А какие он мне письма писал, если б вы только знали!.. И вот, Алексей, пригласила я его на свой день рождения, на восемнадцатилетие. А я ведь не знала, что он такой чокнутый. В общем, он устроил драку и убежал. И мы с ним шестьдесят лет больше не виделись…
– Нет, нет, – закричали из зала. – Так не годится! С подробностями!
– А какие подробности? Время, Алексей, было тяжелое. Недавно война кончилась. Пусть Константин Петрович сам расскажет. Константин, встань, пожалуйста.
Константин Петрович снова поднимается, широко улыбаясь. Алексей видит, что дрожат у Константина Петровича еще и руки. Константин Петрович смотрит куда-то в сторону, а с места ему подсказывают:
– Про рубашку, Константин Петрович!
Константин Петрович начинает:
– Пиджак…
– Да нет, про рубашку!..
– Пиджак мне сосед одолжил, а рубашки не было у меня, чтобы в гости пойти… Та, что была, в ней нельзя было, слишком плохая… Сестра моя Зина мне это… свою дала. У нее была такая… довоенная, старая… на меня кое-как влезла… но только спереди вся молью съеденная… а сзади на спине даже вполне…
– Без воротника, – комментирует кто-то из публики.
– Не совсем без воротника – со стоечкой! – поправляет Елена Владимировна.
– Зина и посоветовала: надень ее задом наперед под пиджак, будет это… – он забыл слово.
– Элегантно! – объявляет в микрофон Елена Владимировна.
Константин Петрович согласен.
Елена Владимировна подбадривает его:
– Я еще тогда подумала, такой пришел элегантный!.. Рубашка со стоечкой, надо же…
Константин Петрович рассеянно молчит, глядя теперь в окно.
Мадам в кресле-каталке не дает потухнуть рассказу:
– А дальше, Алексей, было вот что. Было жарко очень. Молодые люди поскидывали пиджаки и остались в рубашках. Только молодой Константин Петрович не снимал пиджак…
– Боже, он мне подарил такие цветы! – перебивает Елена Владимировна.
– Розы, – вспоминает Константин Петрович.
– Никакие не розы! Георгины! Такой букет! Вы не видели таких букетов!
– Ну так вот, – продолжает дама в кресле-каталке, – все сняли пиджаки и стали Константина Петровича уговаривать: снимите пиджак, Костя,
