напротив наместника. – Они громят типографию «Кеблонского Вестника», уничтожают когорту наших легионеров. Наших сил не хватает.
– Отошлите пятый полк, – бессильно проговорил Дорап, – отошлите и оставьте меня в покое, я больше не могу…
Внизу раздался какой-то странный трескучий звук, больно резанувший по слуху наместника. Он настороженно выпрямился в кресле и закричал:
– Что это было?! Виллимони, Вы это слышали?
– Что? – невозмутимо посмотрел на него Виллимони, и Дорап, устыдившись своей подозрительности, снова откинулся на удобную спинку сиденья.
– Ничего, ничего… это всё, что Вы хотели доложить?
– Нет, – Виллимони неожиданно поднялся и подступил к наместнику ближе. Его глаза как-то страшно сверкнули среди темноты, отчего к горлу у Дорапа подступил плотный комок. – Далеко не всё, Ваша Светлость. Мы обязаны задать себе вопрос, почему это происходит.
– По-почему? – заикаясь, повторил Дорап. – Что Вы имеете в виду?
– Народ недоволен, – шипящим голосом изрёк Виллимони, – Вы совсем его не устраиваете. Эти выступления будут продолжаться, пока Вы не оставите город. Вы обязаны уехать отсюда, Ваша Светлость, потому что, даже если Вы измените свой курс, Вы не сумеете вернуть к себе доверия.
– Вы ещё будете мне указывать? – возмутился Дорап, привставая в кресле. – Что за наглость, Ваше Командирство?
– Если Вы не послушаете меня, Вас убьют, – серьёзным голосом продолжал Виллимони.
– Откуда у Вас такие сведения?!
– Я знаю, – отстранённо сказал Ноули.
– Откуда, откуда, Вы можете сказать?
– От революционеров. Я – член подпольной организации «Союз Справедливости», которую Вы так долго и тщетно пытаетесь рассекретить, и я предлагаю Вам, пока у Вас ещё есть шанс, как один дворянин – другому дворянину: бегите! Я могу обеспечить Вам безопасность и…
– Так вот значит, как?! – разъярился Дорап. – Я всегда знал, что Вы изменник, что Вам нельзя доверять! Его Высокопревосходительство был прав: Вас нельзя оставлять в живых! Элий! Элий, ко мне!
В проходе снова забряцали латы верного ему стражника, а внизу послышались с удвоенной громкостью те странные скрежещущие звуки, что так напугали наместника. Поднимаясь из кресла, он наставил на Виллимони указательный палец и гулко, громко крикнул совсем не своим голосом:
– Изменник! Оскорбление Величества!
– Молчите, идиот! – шикнул на него Виллимони и без особых усилий снова втолкнул в кресло. В глазах Ноули неожиданно появилась сталь, и Дорап почувствовал, как страх сковывает каждую клеточку его тела. – Молчите и спасайтесь, если Вам дорога жизнь, Вы слышите!
– Элий, измена! – прокричал Дорап сорванным голосом.
– Ваша Светлость?!
В комнату ворвался, будто сокрушительное торнадо, тот, кого он так
