блатными заняты. Местными по крайней мере, а я чужая.
– Слушай, а какая у вас плата за семестр?
Наверное, этого вопроса, вылетевшего словно помимо его воли, задавать не стоило. Разбираться в чужих проблемах – значит увязать в болоте, причем именно в чужом. А ему хватало и своих. Но вопрос прозвучал, и девушка ответила:
– Такая ж, наверное, как и у вас. Семнадцать тысяч.
– Семнадцать тысяч… – повторил он. – Такой суммы у меня нет, я бы тебе одолжил.
Слова опять вырвались сами собой, хотя и были основаны на ясной работе сознания. Девушка попала в беду; дома ее очевидно ждали одни неприятности, учеба оставалась последней надеждой на улучшение жизни, но на четвертом курсе все обрывалось из-за того, что ей стало нечем платить. Девушка не нравилась ему, не нравилась совершенно, можно сказать просто очень не нравилась. Это и решало все. Девушке, которая бы нравилась, которую он воспринимал бы объект сексуальных притязаний и средство насыщения сексуального голода… такой – то есть попросту нормальной – девушке он не дал бы и пятисот рублей. Зная, что та никогда не вернет, а ни одна женщина не стоила вложения денег. А эта девушка не воспринималась как девушка, она была бесполым существом – товарищем по учебе, попавшим в несчастье. И поэтому ей он легко бы дал семнадцать тысяч для решения проблем, не сомневаясь, что она будет ему благодарна именно как товарищу и потом – не сейчас, а в будущем, когда у нее все наладится – эти деньги вернет.
– Ты что, я же не прошу у тебя денег! – девушка вспыхнула, впервые за вечер проявив эмоции. – Ты спросил – я сказала. Вот и все.
– Ты сказала – я ответил. Пойми правильно. Я на самом деле одолжил бы тебе денег на учебу. Потому что дело серьезное и ты тоже серьезная, потом бы отдала.
Девушка молчала. Она была в таком ступоре, что не воспринимала завязанного разговора.
– Просто у меня нет такой суммы. Штук пять могу тебе дать. Если спасут, конечно…
– Не спасут, – вздохнула она. – Спасибо тебе, но даже… даже если бы я у тебя согласилась взять в долг, больше мне уже неоткуда взять. Раньше надо было думать, все надеялась, что дома уладится.
Она замолчала. Потом заговорила, словно оправдываясь:
– Я работать пыталась. Летом домой не уезжала. Устроилась в супермаркет. В эту самую… «Копейку».
– Кем ? – глупо спросил он.
– Не бухгалтером, конечно. Взяли кассиром, обещали зарплату в десять тысяч. Но когда через неделю сдавали смену, обнаружилась недостача. Менеджер все на нас повесил, в итоге получили по штуке, сразу уволились, и еще радовались, что легко отделались.
– Да. Я слышал что-то такое про супермаркеты, – сказал он.
– Я потом пыталась в другие. Во всякие эти «полушки» и «лукошки» берут людей с улицы на один раз за три копейки, специально система разработана. А в нормальный, вроде «Джея», не устроиться.
– Проклятая у нас жизнь, это так, – он вздохнул. – А кроме супермаркета?
– Пыталась. Результат один: надежного заработка
