на хвосте принесла, – рассмеялся чернец. – А меня зовут Симеоном-настоятелем. Нас в обители живет семь братьев – семь Симеонов, семь работничков. Оттого наш скит так и называется. Проходи, гостем будешь.
Вошли в заросший травой дворик, и юноша увидел рубленную из сосны косую маленькую церковь. Настоятель провел Ивана в свою келью – небольшую избушку. Тесновато, конечно, но чисто. Беленая печь. Полки с книгами. В углу черная икона в тусклом серебряном окладе. У окошка стол, заваленный бумагами.
Симеон угостил царевича старым медом с холодной водой.
– Я знаю, ты пришел к нам по совету деда Пантелея. Знаю, и зачем пришел – ищешь веру. Ты уже многое повидал. Наверное, у тебя возникло немало вопросов. Спрашивай, а я постараюсь ответить.
Юноша задумался, помолчал. Действительно, вопросов было достаточно. С чего начать?
– Вот, батюшка, давно хотел спросить об иконах, которым вы поклоняетесь. Коли Бог невидим, то кто же изображен на них? И зачем иконам поклоняться?
– Толковый вопрос. Начну с того, что мы поклоняемся не иконам, не доскам, левкасу, краскам и позолоте. Мы поклоняемся Богу и Его угодникам, изображенным на них. Как ты знаешь, Бога никто не видел никогда. Но тебе не рассказали о том, как Бог сошел на землю, принял обличье человека и пожил с людьми. Об этом хорошо написано в священных книгах: «Умалил Себя, приняв вид раба, сделавшись подобным человекам и по образу став как человек».
– Никто не говорил мне такого.
– Напрасно! Ведь в этом и заключается наша вера. Мы верим не в некоего недоступного и непонятного Бога, существующего отдельно от Своих созданий, а в Бога, сошедшего с небес ради нас, людей, и ради нашего спасения. Он принял плоть от пречистой девы и сделался человеком. Он был убит и погребен, но воскрес в третий день и взошел на небеса. И паки придет со славой судить живых и мертвых. Посему мы говорим, что видели Бога и знаем, как Он выглядел, когда был человеком.
Слова Симеона безмерно удивили Ивана. Он принялся обо всем расспрашивать настоятеля. Их беседа затянулась до самого вечера. Симеон едва уговорил гостя прерваться и хоть немного перекусить хлебом и квасом.
Но вот с улицы раздались глухие звуки деревянного била.
– Однако пора идти в часовню!
Симеон встал и снял с гвоздя черное покрывало и черную накидку. Покрывало он набросил на голову, поверх скуфьи, а накидку надел, как плащ. И, улыбнувшись, ответил на вопрошающий взгляд царевича:
– Это клобук – шлем спасения, символ иноческого смирения. И мантия – одежда нетления и чистоты, символ иноческого целомудрия. Мы, люди, посвятившие жизнь Господу, носим их в знак покорности Божьей воле. Что, пойдешь со мной?
– Признаюсь, отче, мне скучно в церкви. Не понимаю, что читают и поют.
– Вестимо, ежели не молиться, то будет скучно и непонятно. Ты же грамотный? Тогда будешь читать по молитвослову.
Настоятель привел юношу в часовню. Там уже собрались все скитники: Симеон-пасечник, Симеон-огородник, Симеон-повар, Симеон-дровосек, Симеон-сторож
