как следовало из транспарантов, принудить правительство к установлению для всех без исключения жителей Земли Всеобщей Территориально-Климатической Справедливости путем уменьшения угла наклона оси вращения планеты к эклиптике. Чувствовался общий боевой настрой, и абсолютное преобладание дубоцефалов в обеих толпах бросалось в глаза без всякой оптики. В переулке, скромно приткнувшись к обочине, пребывали малый полицейский броневик на воздушной подушке и с вертящимся многоствольным газометом на крыше, полицейский же фургон с решетками и двухэтажный автобус «Скорой помощи» – ждали начала драки. Может быть, полиции сегодня удастся взять одного-двух адаптантов – и то хлеб. Наше счастье, что далеко не все адаптанты успели объединиться в стаи.
Если бы все – тогда…
– Что они делают? – спросил Бойль. Он крутил головой так, будто впервые это видел. Интересного типа я к себе посадил.
– Вон те? Молятся Яриле, или кто там за это ответственный, чтобы Солнце грело пожарче. Им недостаточно.
– А вам? – немедленно спросил он.
– Мне тоже…
– Тогда почему же вы не молитесь?
Кажется, этот дед поставил себе задачей надоесть мне как можно быстрее.
– Вас куда подбросить? – спросил я.
– Подбросить? – Он заморгал и посмотрел вверх. – Зачем?
– Подбросить – в смысле подвезти. Это идиома.
– А, да-да. Куда-нибудь. Где можно жить.
Час от часу не легче.
– Я ищу, где можно жить, – уточнил он. – Отель или квартиру. Все равно.
Это уже конкретнее.
– Вы приезжий? – спросил я.
– Из Кембридж, – сказал он. – Я соотечественник. Мой багаж в… эйрпорт.
Мы вынеслись на набережную, и на повороте противно завизжали шины.
– В аэропорту, – сказал я. Он кивнул. Все равно было непонятно, почему он искал отель возле вагоноремонтного завода и вообще как он там оказался в своем жеваном пальто. Но тут его прорвало, и он затарахтел как заводная шкатулка, без умолку. Что-то о том, на какую долю он русский, а на какую просвещенный мореплаватель, и как он всю жизнь хотел здесь оказаться, и его родители тоже хотели, и почему он не мог приехать раньше, а теперь вот приехал и очень рад, потому что перспективы работы в Институте антропологии Академии наук, потому что давняя мечта вернуться именно с этими перспективами… Ну и ладно. Я слушал вполуха: пока машина шуршит по набережной, отвлекаться вредно для здоровья. Тут есть пара таких мест, куда нога человека не ступает без острой необходимости. Вот, кстати, первое…
Пусто. Никого нет. Даже как-то странно.
– У нас лучше? – спросил я.
Он не сразу понял. Потом приподнял костлявые плечи, почему-то сперва одно, потом другое. Это выглядело забавно.
– Везде одинаково.
– А-а, – сказал я, следя за дорогой и особенно за обочинами. – А как там одинаково?
– Туман, – сказал старик. – Туман, смог. Как в девятнадцатом столетии,
