которой на совещании предстояло изображать оставленную королевой в Беленгоре Саэлену. – Но предупредить лишний раз не помешает. Сами понимаете, наши нынешние враги – вовсе не Донгерский, за шпаги не схватятся. У них оружие пострашнее, и проверить, какое, заранее нельзя, чтобы не спугнуть тех, кто за всем этим стоит.
Обвела строгим взглядом посерьезневших кадеток и направилась к буфетной, горничных сюда пока не пускали проверяющие прислугу маги.
– А знаете, – задумчиво произнесла сидевшая рядом с воспитанницей Бетрисса, – в последние дни мне часто вспоминается герцог Донгерский, и я все яснее вижу ответы на те вопросы, которых не могла решить все восемь лет, прошедшие с того времени. Его светлость ведь никогда не рвался к власти, и денег у него хватало. Он был весельчак и гуляка, любитель вкусной еды и пышных, ярких женщин. Ему просто незачем было затевать такое трудное дело, подвергать опасности семью и свою собственную жизнь.
– Теперь я тоже жалею, что герцог погиб, – кивнула ей Дора, – а в то время искренне считала его предателем и мечтала увидеть на виселице. Хотя герцогов не положено вешать… самое большое наказание для них – это пожизненное заключение.
– Ты думаешь, – догадалась Тэрлина, – что теперь маги могли бы его проверить и сказать, был ли Донгер подчинен?
– Если это так, то мне тоже его очень жаль, – очнувшись от своих мыслей, тяжело вздохнула Августа. – И всех тех, кто погиб, обманом втянутый в эту битву. Но я очень надеюсь, что теперь маги не допустят новой войны. Карл… он ведь офицер… если с ним…
– Не напророчь, – нарочито строго прикрикнула Бет. – Твой муж не при мечниках офицер, а при баллистах и пушках, да и не отпустит его королева на войну. Не так много у нее верных людей, как оказалось.
– Просто войны больше не будет, – твердо заявила Дора. – Год сказал, раз они напали на Тэри и разбойника, маги плато не остановятся, пока не выловят всех негодяев до последнего.
– А я думаю, – невпопад сообщила вдруг Октябрина, – пора нам дать клятву соратниц. Всегда стоять друг за друга, никогда не слушать сплетен и наветов и не допускать сомнений в верности и честности названых сестер. Ну и всегда поддерживать королеву, как мне кажется, она очень несчастная женщина.
Ее последние слова весьма ошеломили кадеток, и они дружно смолкли, размышляя над неожиданностью сделанного герцогиней Сарнской заявления и пытаясь понять, какие события или действия королевы привели Окти к такому выводу.
– Помогайте, – вернулась Олифания, принесшая заставленный едой поднос и горячий чай.
В этой части дворца была собственная, хоть и маленькая, но очень удобная кухонька, и пользоваться надлежало только ею. Годренс первым делом запретил всем даже пробовать блюда, принесенные из центральной кухни.
– Только ничего не говорите главному повару и горничным, – предупредил он Фанью. – Слуги должны думать, будто мы все съедаем сами. Магистрам
