чистоте. Вишну, второе лицо в индусской троице, является также Логосом, так как впоследствии его заставляют воплотиться в Кришне. И Лакми (или Лакшми), – которая, так же как в случаях Озириса и Изиды, Эн-Софа и Сефиры, Битоса и Эннойи, является и его женой, и сестрой, и дочерью в течение этой бесконечной корреляции мужских и женских творящих сил в малопонятной метафизике древних философий, – есть София Ахамот. Кришна является посредником, обещанным Брахмою человечеству, и выражает ту же самую идею, что и гностический Христос. И Лакми, духовная половина Вишну, есть символ физической природы, всемирная мать всех материальных и проявленных форм, посредница и защитница природы, подобно Софии-Ахамот, которая превращена гностиками в посредницу между Великой Причиной и Материей, как Христос является посредником между нею и духовным человечеством.
Это брахмано-гностическое учение более логично и более соответствует аллегории Книги Бытия о грехопадении человека. Когда Бог проклинает первую пару, Он вынужден также проклинать землю и все, что на ней. Новый Завет дает нам Искупителя за первый грех человечества, которое было наказано за то, что согрешило; но не сказано ни одного слова о Спасителе, который снял бы незаслуженное проклятие с земли и животных, которые совсем не грешили. Поэтому гностическая аллегория выявляет больше чувства как справедливости, так и логики, чем христианская.
В системе офитов София, андрогинная мудрость, является также женским духом или индусской женской Нари (Нараяна), витающей над водами – хаосом, или будущей материей. Она оживляет ее издали, но не касаясь бездны тьмы. Она не в состоянии это сделать, так как мудрость чисто интеллектуальна и не может непосредственно воздействовать на материю. Поэтому София вынуждена обратиться к своему Высшему Родителю; но хотя жизнь первоначально происходит из Невидимой Причины и ее Эннойи – ни то, ни другое не может больше, чем она сама, как-либо воздействовать на низший хаос, в котором материя приобретает свою определенную форму. Поэтому Софии приходится использовать для выполнения своей задачи свою несовершенную эманацию, Софию-Ахамот, так как последняя – смешанной природы: наполовину духовна, наполовину материальна.
Единственная разница между космогонией офитов и назареев святого Иоанна заключается в изменении имен. Ровно такую же систему мы находим в каббале, в «Книге Тайн» («Liber Mysterii»)[337]. Все три системы, в особенности система каббалистов и назареев, которые послужили образцами для офитской космогонии, – принадлежат к чистому восточному гностицизму. «Кодекс назареев» начинается так: «Верховный Царь Света, Мано, Великий Первый»[338], и т. д., причем последний является эманацией из Ферхо – неизвестной, бесформенной ЖИЗНИ. Он является главою эонов, из которых исходят (или вырастают) пять сверкающих лучей божественного света. Мано есть Rex Lucis, Битос – Эннойя офитов. «Unus est Rex Lucis in suo regno, nec ullus qui eo altior, nullus qui ejus similitudinem retulerit, nullus qui sublatis oculis, viderit Coronam quae in ejus capite est».
Он есть Проявленный Свет вокруг высочайшей
См. «Idra Magna».
«Codex Nazaræus», I, 9.
