style="font-size:15px;"> – Неоднозначное стихотворение, – прохрипел он спустя мгновение осипшим голосом. – Если так каждый раз умирать и заново возрождаться, то ничему в жизни не научишься.
– Неверное утверждение, – возразила Энигма. – Ты же не глупое животное. Ты можешь сам решить, чему сгореть без остатка, а чему сохраниться и лечь в основу. Феникс не появляется на пустом месте, он возрождается из пепла.
– Для этого нужно иметь сильную волю, чтобы самому определять, чему быть, а чему – не быть, – заметил Марк.
– И мозги, – добавила альбиноска.
Под мостом в речке заплескалась рыба. Видимо, солнце разбудило не только наземных жителей.
– Холодная выдалась ночка, – прокашлявшись, отрезал Марк. – У меня сел голос. Надеюсь, ненадолго.
– Скоро тепло солнца исцелит твое горло, – заверила его Энигма.
– Сейчас бы еще котелочек, – мечтательно протянул парень. – Набрать в него речной водицы, вскипятить и выпить.
– А еще лучше трав туда накидать каких-нибудь, – вставила свое альбиноска.
– Да… только я совсем не знаком с травами.
Над мостом повисло молчание. Вокруг витала тишина. Только где-то вдали слышались приглушенные звуки. Заскрипели рельсы, по которым ползали пассажирские кабинки. Атросити начинал просыпаться.
Молчание. Тишина.
Тишина. Молчание.
Солнце окончательно оторвалось от горизонта и начало свой небесный путь.
– Интересно, как там сейчас Ива? – подал голос Марк. – Я бы многое отдал, чтобы оказаться с ней рядом. Или хотя бы выяснить, что с ней происходит.
– Узнав о том, кем ты являешься и в каком мире живешь, ты по-прежнему хочешь найти ее? – прозвучал удивленный голос Энигмы.
– Ты думаешь, я принял твои детские фантазии за реальность? – отпилил Марк. – К тому же, даже если так оно и есть – какая разница? Да хоть ты скажи, что я – червь, жизнь моя от этого не меняется. Я хочу обрести свой Дом! Когда мы рядом, любое место может стать для нас своим. И тут совершенно неважно, кто мы: люди или мысли сумасшедшей альбиноски. Мне бы хоть маленькую весточку получить о том, что Ива еще жива!
– Насчет Ивы не знаю, но надежда в тебе точно еще брыкается.
– Кроме надежды у меня ничего и не осталось.
– Оставь надежду всякий здесь живущий, – усмехнулась Энигма.
– Прекрати кормить свое уныние! – рассердился Марк.
– Ха! А зачем тебе надежда? Не будь ее, зажил бы по-другому. Прекратил бы думать об Иве, делом занялся.
«Какая дурная Энигма, – с недовольством подумал парень. – То говорит, что мы с Ивой необычные мысли, много значащие друг для друга и для нее, то велит забыть ее».
– Нет, я бы по-прежнему сидел взаперти в своем доме, пока не сгнил бы там или не исчез, как это со многими происходит, – вслух оспорил сказанное Марк. – А дело у меня есть. Тебя вот изучаю.
– Ты? – со нарочитым удивлением спросила Энигма. – Меня?
– Да. И кстати, я не узнал о том, кто я. Мысль, да? Ну и что? А какая мысль-то?
– Всему
