говорится, что самый хороший слушатель – это бумага. Теперь я это наглядно вижу.
– Тогда тебе лучше записать свои мысли на бумагу, – посоветовал Марк, не оборачиваясь. – А когда я окончательно оклемаюсь и превращусь в не самого, но все-таки хорошего слушателя, то прочту их и выскажу свое мнение.
– Сдалось мне оно, – фыркнула Энигма и отправилась ближе к реке, чтобы умыться. Вода оказалась холодной до судорог, но бодрила лучше всякого кофе.
– Вот мой кофеин на сегодня, – вслух подумала альбиноска.
Тем временем Марк уже сидел. Неудавшийся разговор о помощи со стороны Энигмы навеял на него уныние. В голову неумолимо полезли воспоминания о его жене.
Где же ты, Ива?
– Марк, – донесся со стороны реки голос Энигмы. – Ты знал о том, что люди коллекционируют людей?
Но Марк не слушал. Сейчас Энигма только раздражала его, и после всех категорических отказов он не хотел поддерживать ее глупые, бесполезные, никудышные философствования. Он думал об Иве, ощущая, как в душе разливается горечь утраты.
15
Утренний холод пришел с предрассветными сумерками. Удивительно, как порой мир остывает перед рассветом. Ночь, до этих пор теплая, вдруг сгущается тьмой и холодом, словно протестуя против наступления дня. Жители подмостовья уже бодрствовали. Всю ночь Марк проворочался в тревожном состоянии, и только усталость удерживала его от пробуждения. Озноб раннего утра поднял парня на ноги. Энигма и вовсе всю ночь бдела, при этом выглядела она весьма бодро. Видимо, сон для нее не являлся обязательным условием существования.
Для прогрева костей решили развести костер. Стоило огню разойтись, как его сияние тут же отразилось в речушке, от которой сейчас исходила сырая прохлада.
– Тебя успокаивает огонь, Марк? – поинтересовалась альбиноска.
Парень в это время ворочался возле костра, подставляя к нему то руки, то спину, то ноги, чтобы согреться.
– Даже не знаю, – ответил он. – Огонь успокаивает, когда ты голоден и замерз. Если есть огонь, на какое-то время отступают тревоги о том, как согреться и приготовить пищу. Говорят, огонь – одна из вещей, на которую можно смотреть бесконечно. Я с этим не согласен. Он, конечно, красив и находится в постоянном движении, но мне все равно надоело бы просто пялиться на него очень долго. Да и как можно бесконечно смотреть на что-то, когда ты сам не бесконечен?
– Бесконечность – в мгновении, Маркус, – таинственно обронила Энигма.
– Это как это?
– А вот так. В мгновении – бесконечность. Есть такие мгновения, которые длятся вечность, хоть и происходят за один короткий миг.
– Я этого не понимаю, – отрезал Марк.
– Значит, с тобой этого просто не случалось, – спокойно заключила Энигма.
Парень пожал плечами и снова повернулся к костру спиной, потому что, пока грел руки, она успела замерзнуть.
– А почему
