на шоссе. Окружившие его пушистые ветви сочились холодной влагой, а от земли поднимались пронизывающие до дрожи туманные испарения. Он оглянулся на свой родстер, торчавший в зарослях, точно пробка в горлышке бутыли. И вновь Логан почувствовал, еще более отчетливо, свою чужеродность в этих дебрях… уже не по одной, а по двум причинам.
Начав пробираться дальше по этой прихотливо извитой дорожке, он осознал, что лес становится все дремучее и непроходимее, отметив заодно еще одну особенность. Целый день – пока он ехал к Пиковой ложбине и бродил по поселку – он слышал птичье пение. Но здесь стояла полная тишина. У него появилось сильное впечатление, что сам лес к чему-то прислушивался. Он продолжил тихо, чуть ли не на цыпочках, продвигаться вперед.
Очередной поворот тропы неожиданно вывел его на небольшую вырубку; грубо обрубленные с двух сторон от тропы ветви деревьев и кустов были свалены в развалистые гниющие кучи. Лезвие большого тяжелого ножа типа мачете со старой резной рукояткой глубоко вонзилось в ствол ближайшего красного клена. Но вовсе не это привлекло внимание Логана, заставив его резко остановиться в состоянии, близком к недоверию.
Прямо перед ним дорожка упиралась в стену – преграду явно выше двух с половиной метров, сооруженную из множества прутьев сходного размера, установленных вертикально, плотно прижатых друг к другу и обвязанных буроватой, ржавой проволокой. В этой сплошной ограде не было никаких признаков калитки, если она вообще там могла быть. Соединения и переплетения прутьев выполнили с невероятной, безумной точностью, что придавало самой сельской ограде странный вид дьявольского пазла. Собственно, прутья использовались довольно тонкие, но их множество в общей толщине стены, составлявшей не меньше фута, делало эту ограду буквально непроницаемой. Соорудили ее явно очень давно, и что-то в ней – в качестве выбранных прутьев или в их фантастическом и безумно плотном и сложном переплетении – лишило Логана присутствия духа. Обостренное восприятие подсказало ему, что ограда скрывает нечто инороднее; нечто, связанное с порочностью. Бармен Фред упоминал о том, как этот клан приобщился к природе, но у Логана появилось глубокое ощущение – почти как предостерегающий вопль в голове, – что с этой обособленностью связано нечто совершенно противное природе.
Приглядываясь к этой внушающей страх самодельной ограде, Джереми прошел вдоль нее сначала в левую сторону, затем повернул и прошел вправо до того места, где она исчезала в лесных зарослях. Деревья и кусты с обоих концов расчищенного участка обступали эту преграду так плотно, что продраться дальше не представлялось возможным, однако казалось очевидным, что сама стена окружает обширную территорию, по меньшей мере в несколько акров или и того больше.
Открыв рот, Логан хотел подать голос, вызвав кого-нибудь из-за этой глухой стены, но обнаружил, что онемел. Нервно сглотнув слюну, он облизал губы и попытался еще раз.
– Привет, – произнес
