не скрывала, что собирается не только открыть для себя, но и без единого выстрела завоевать Америку. Чем? В первую очередь своей пленительной красотой! Видимо, поэтому и приготовила все новые платья, а также другие дорогие наряды, словно собиралась одним своим видом покорить самую богатую страну мира.
«Какая наивность! Коль ты заложник барахла, то чем ты лучше бестолкового осла? Не пытайся прилично одеться, когда тебя видно насквозь» – посмеивался над ней прямолинейный Джонни, который откровенно недолюбливал ее. И было за что. Сколько раз она ябедничала и жаловалась на него, за что отец довольно жестко реагировал, лишая сына далеко не мелких радостей, таких как цирк, футбол, автогонки, рыбалка… В благодарность Джонни каждый раз искренне говорил ей:
– Дорогая Кэтти, сто раз тебя могу я видеть, но замечаю только раз, и то когда ты убегаешь от меня, как ошпаренная. Так что советую держаться от меня подальше: когда-нибудь ты дождешься у меня.
– Ой, напугал. Сначала вырасти до меня, а потом…
– Запомни, уж лучше колючий взгляд, чем на языке яд.
– Не учи ученого, Умник.
– Да я бы рад тебя хоть чему-то научить, но трезвый ум в тебя не вбить.
На этом воспитание старшей сестры прекращалось, так как юный «учитель» считал свои попытки бесперспективными. Но Джонни был справедлив во всем: во всяком случае, он так считал. Поэтому и родителям, как правило, занимавших ее сторону, за каждую несправедливость доставалось от его острого язычка. Чаще мысленно, но однажды он им откровенно выдал:
– Родители – укротители своих детей, но они даже не догадываются, что сами являются объектами дрессировки. Так что не обольщайтесь.
Они и не пытались: папа по-прежнему проявлял к нему строгость, а мама пыталась демонстрировать телячью нежность, в которой он совершенно не нуждался. И всё же он неукоснительно следовал правилу: не держись за мамину юбку – лучше за папины штаны: у них целых два кармана!
Давно назревавший скандал разразился на следующий день. А причиной послужили претензии по поводу пропажи тех или иных личных вещей, без которых, как выяснилось, не только отправиться в круиз – даже жить невозможно. Вот какое значение придавалось некоторым безделушкам и всяким тряпкам. По единодушному мнению женской части семьи, строгие взгляды-подозрения, как всегда, устремились в сторону невозмутимого Джонни. Поначалу он реагировал на них спокойно, заметив про себя: «И как же вы раньше обходились без них?»
Но от него каждый раз требовали немедленного ответа, и однажды он выдал:
– Ну ладно бы папины вещи: я мог их заныкать с тайной надеждой на вырост. Мам, но твои-то мне зачем? Про безвкусные тряпки Кэтти я вообще молчу: даже ради большого искусства я не напялил бы их на себя. Так что лучше ищите: дом-то просторный.
Вмешался папа, у которого от злости брови срослись на переносице.
– Логика есть в твоих словах. Но почему у всех что-то пропало, а у тебя нет.
– Да
