ты там уяснил? Надеюсь, это не военная тайна?
– В настоящее время я изучаю историю, жизнь, обычаи и традиции аборигенов Латинской Америки. Как же они отличаются от своих собратьев из Африки – просто поразительно!
От удивления за столом все надули щеки, а когда уже не в силах были сдержать себя, дружно рассмеялись. Лишь сестра, нарушив все мыслимые и немыслимые правила приличия, показала указательным пальцем на висок и с вызовом бросила ему:
– Непутевый. Кажется, ты перегрелся, пока мысленно пребывал там.
– Неправда, я путевый, потому что собираюсь стать путешественником… предпочтительно в жарких странах.
– Да, ты неисправимый лгунишка и фантазер, – выдохнул папа, приложив салфетку к влажным глазам.
Задетое самолюбие Джонни возмутилось, и он, нахмурив брови, привстал:
– Я правду сказал. Для меня она торжествует всегда, а ложь имеет свойство размножаться при ее отсутствии.
– Ну хорошо, хорошо, допустим, – сменил тон папа. – А зачем тебе эти аборигены? У тебя что, с ними намечается бизнес?
– Знания всегда пригодятся, – твердо ответил непреклонный сын и своей уверенностью в голосе прервал устроенный ему семейный допрос, включающий в себя обидные обвинения.
Вступилась заботливая мама:
– А ты свои вещи собрал?
– Так еще целых три дня впереди, – парировал сын, посчитав эту процедуру пустяковым делом. – А вы нашли свои?
Напоминавший прокурора Джонни прошелся своим неторопливым взглядом по лицам родных в поисках искреннего ответа. Все опустили головы и молчали. На этот раз Джонни никуда не торопился: дело чести важнее. Затянувшаяся пауза изматывала, но каждый из притихших не решался начать первым. Сын напомнил о своей угрозе бегства из дома.
– Пожалуй, пора мне в дальнюю дорогу. Два рюкзака сухарей я уже насушил – на первое время хватит, чтобы не умереть с голода.
Тогда пришлось откликнуться папе – по старшинству.
– Лично у меня ничего не пропало. Так что извини, я погорячился, – без выражения выдавил он из себя.
– У меня тоже всё нашлось, – просияла мама, продемонстрировав на пухлых щеках свои ямочки.
– И у меня, – шепотом призналась Кэт, даже не приподнимая головы.
– Тогда где извинения? А впрочем, отработаешь добрыми делами и поступками. Я возьмусь за твое воспитание.
В суете и в заботах последние дни и ночи пролетели как один насыщенный день. Когда на семейном совете прикинули общий багаж, больше всех вещей оказалось у Джонни. Отец возмутился:
– Ну куда тебе столько?
– Пригодится.
– Скажи, зачем тебе спальный мешок?
– Если в каюте будет душно, буду спать на палубе. Должен же я закаляться морским воздухом.
– Ну хорошо, а резиновая лодка зачем?
Ответ
