грамоте, а за провинности бил палкой по рукам.
Однажды ночью наставник грубыми движениями разбудил юношу, взвалил его на спину и вынес наружу, после чего, по словам Каспара, «стало совсем темно». Он не знал, сколько времени прошло после того, как неизвестный поднялся с ним вверх по холму или по лестнице, но затем его накормили, неизвестный поставил его на ноги и, обхватив сзади руками, стал учить ходить. Таким образом, кое-как переступая, Каспар продвигался вперёд. Неизвестный раз за разом повторял фразу о кавалеристе, пока мальчик не запомнил её наизусть, не понимая, что она значит. Каждая попытка поднять голову пресекалась окриком и приказом смотреть себе под ноги.
Затем они отправились в путь. Несколько раз, когда он уставал, его клали на землю вниз лицом, потом снова поднимали, и путь продолжался. Так они шли вдвоём два дня и две ночи. Несмотря на проливные дожди, они не останавливались на отдых в постоялых дворах, не разговаривали с встречными крестьянами, спали на голой и грязной от дождя земле. На третий день неизвестный переодел Каспара в чистую одежду, надел на него ботинки, после чего идти стало куда тяжелее; затем незнакомец, показав на ряды домов вдали, назвал их «большой деревней», научил, что спрашивать и как искать дорогу к Новым воротам, сунул ему в руки конверт и исчез навсегда.
Ансельм фон Фейербах отметил, что потрясение ребёнка, когда на него вдруг навалились звуки и краски внешнего мира, вполне естественно. Не исключено, что Каспара везли в телеге, пока он был в бессознательном состоянии, или в его питьё вновь подмешали опий. Поэтому определить, сколько времени продолжался путь, невозможно. Фейербах указал, что момент появления был выбран исключительно удачно – на Троицын день обитатели Нюрнберга имели обыкновение отправляться прочь из города, и шанс появиться незамеченными был велик. Биндер полагал, что неизвестный, доставивший Каспара в Нюрнберг, хорошо знал город и окрестности и, возможно, в прошлом служил в городском гарнизоне или в одном из квартировавших здесь полков.
С 18 июля 1828 до октября 1829 года Каспар жил у Даумера. У него появилась собственная комната и настоящая постель. Каспар уверял, что, лёжа в этой постели, он стал видеть сны. Уже к концу августа он научился говорить и писать (хотя и с орфографическими ошибками), связно выражать свои мысли, заинтересовался собственным прошлым и своей потерянной семьёй.
Следовало приучить Каспара к еде иной, чем хлеб и вода. Ему стали варить овощные супы на воде, постепенно увеличивая количество овощей, что он сам воспринимал как улучшение вкуса. Вместе с хлебом он приучался есть выпечку, сухие овощи, затем в суп стали добавлять несколько капель мясного бульона, а к хлебу – кусочки разваренного мяса. Это разнообразие скоро дало свой результат. Каспар начал расти, прибавив за год пять сантиметров.
17 октября 1829 года, в субботу, Даумер пошел на свою обычную утреннюю прогулку, в то время как его мать и сестра были заняты уборкой. Каспар отправился
