«противу дарования простому народу так называемой гражданской свободы». В своем имении он обременял крепостных чрезмерными работами, подвергая «нещадным» телесным наказаниям, распродавал в рекруты. Жестоко эксплуатируя их труд, он устроил стеклянный завод, для которого требовал, чтоб каждый мужчина от 15 от 70 лет доставлял в год 30 сажен дров и 30 четвертей золы (настоящая большевистская норма). Многие крестьяне от тяжелых работ, суровых наказаний и всяческих притеснений разбежались из имения. В ответ он еще больше усилил повинность с крестьян, заставляя их выполнять норму и за беглецов, потребовав с каждого работника по 3 четверти золы и по 3 сажени дров в неделю, за неисполнение чего жестоко их наказывал[105].
Сомнительный образец нравственности представлял и другой видный руководитель масонства александровского времени, И. В. Лопухин, составивший несколько масонских книг. Еще в 80-х годах XVIII века он достиг высших масонских степеней, являясь надзирателем для русских «братьев» в Директории теоретической степени. Его авторитет среди вольных каменщиков был очень высок. Однако совсем иначе к нему относились русские люди, не связанные с «фармазонством».
В воспоминаниях Лопухина поражает его мелкая мстительность в отношении к своим противникам, которых он готов обвинить во всех смертных грехах. Его имя связано с многочисленными тяжбами по денежным делам. Используя свою репутацию «важного масона», Лопухин брал у богатых людей деньги в долг, но редко их отдавал. Даже друзья порицали Лопухина за двойственность. «Разве… дело наше состоит в том, чтобы исповедовать словами имя Христово, а внешние дела попускать… по общему движению страстей», – писал о Лопухине М. М. Сперанский, осуждая его за сутяжничество и нечестность в денежных делах[106].
Современники отмечают склонность Лопухина к «пьянству и чванству». Интересную характеристику этому масону дает граф Ф. В. Ростопчин. «Лопухин, – пишет он, – человек самый безнравственный, пьяница, преданный разврату и противоестественным порокам, имеющий 60 тысяч рублей дохода и разоряющий целые семейства, которым не платит, занимая у них деньги; издатель мистических книг, подающий одной рукой (лицемерно. – О. П.) милостыню бедняку и отгоняющий другою своих злосчастных заимодавцев»[107]. В старости Лопухин женился на зависимой от него девушке из купеческого сословия.
Такой нравственный облик масонских начальников подавал пример и «братии». Как отмечали исследователи этого времени, «для многих масонство, особенно в форме розенкрейцерства, было не «модой», а «маской», очень удобной для прикрытия самых темных дел – грязного разврата, ненасытного корыстолюбия и жестокого крепостничества»[108].
В это время, как никогда, в масонской среде процветали доносы и наушничество, особенно связанные с тем, что в ложи хлынуло космополитическое чиновничество, ждавшее от своего участия в масонском подполье немедленной награды, практикуя
Русский Биографический Словарь. «Плавильщиков – Примо». СПб., 1905. С. 264.
Русский Биографический Словарь. «Лабзина – Лященко». С. 666.
Русский Архив. 1875. № 9. С. 75–81.
Русский Биографический Словарь. «Лабзина – Лященко». С. 654.
