придется оставить, снова ударила своей дикостью. Вопреки собственным представлениям, Полина вдруг обнаружила: она любит этот дом. Любит всем сердцем и до каждой последней мелочи.
Неужели другого выхода нет?
Только сейчас девушка задумалась о том, на какое время ей придется уйти. На несколько недель? Месяцев? На годы?
Навсегда?
Как долго это может продолжаться? Что если злонамеренный дух никогда не прекратит ее преследовать? Никогда… или пока не добьется своего.
Посмотрев в зеркало, Полина заметила, что плачет. Она еще раз умылась и с ожесточением вытерла лицо.
Не время раскисать подобно снеговику при первой оттепели! Если сейчас она начнет себя жалеть, то потом у нее вряд ли останутся силы для задуманного. Если решила – делай!
Девушка вернулась в комнату. Несмотря на жару, одела приготовленные джинсы и рубашку. Присела на край кровати, задумалась.
В тишине квартиры дверной звонок прозвучал особенно громко.
Полина вздрогнула. Она никого не ждала. Конечно, время от времени мама приходила с работы пораньше… кстати, сегодня никакого праздника нет?..
Или, может, это Димка? Мама-то чаще всего открывает своим ключом.
По дороге к двери она пыталась унять тревожно бьющееся сердце. Главное, чтобы никаких плохих новостей…
Выглянув в глазок, Полина наткнулась на пристальный взгляд отчима.
– Открывай, это я, – буркнул он.
– Что тебе надо? – подозрительно спросила девушка.
Отчим раздраженно махнул рукой:
– Живу я здесь, вроде как…
Полина обнаружила, что знакомое лицо ее отнюдь не успокоило. Сердце колотилось, как угорелое, а внизу живота снова шевелился неприятный комок. Пальцы девушки, потянувшиеся к замку, дрожали.
С отчимом было что-то не то. Во-первых, трезв. Да, алкоголики тоже бывают трезвыми, тем более если до вечера еще остается время, но Полина уже усвоила: "дядя Миша" не ночевал дома в тех случаях, когда напивался до совсем нетранспортабельного состояния. А сейчас на нем не угадывалось ни малейших следов похмелья.
Во-вторых, этот взгляд…
Одной из вещей, которая не нравилась Полине в отчиме с самого начала, были постоянно бегающие глаза. По представлениям девушки, они выдавали в нем человека мелочного… или мошенника. Возможно, из-за этой его привычки Полина и подозревала "дядю Мишу" в каком-то обмане – она сама теперь не смогла бы сказать точно. Во всяком случае, взгляд отчима останавливался тогда же, когда развязывался язык, – после очередной порции самогона.
И потому сейчас девушка не спешила открывать.
Отчим переступил с ноги на ногу, покосился на лестничный пролет. Недовольно пробурчал:
– Ну, ты скоро там?
Затем он снова посмотрел на Полину – причем так, словно мог ее видеть:
– Открывай уже!
– Уходи! – сказала девушка.
Она не
