начинала чувствовать легкую панику. Время шло, а она застряла в этом селе! Может, лучше было бы искать, где переночевать? Небось, когда станет темно, ее никуда и близко не подпустят?
В этом смятении она не сразу осознала, что остановилась еще одна машина. А осознав, бросилась к ней.
– Мне до Киева, – сказала Полина, – но можно и где-то по пути.
– А чего ж, довезем до Киева, – водитель хлопнул ладонью по сидению рядом: – Поехали!
– Только у меня нет денег, – пробормотала девушка.
– Ничего-ничего! Поехали!
Еще не до конца веря собственному счастью, Полина села в машину.
Водитель был весьма грузным мужчиной, возраст которого девушка затруднилась определить точно. Больше тридцати, но явно меньше сорока. А может, и не меньше, – решила она со второго взгляда.
Голова его по последней моде была обрита наголо, выставляя напоказ жировые складки затылка. Он выговаривал слова несколько невнятно, что, впрочем, не мешало девушке понимать сказанное. Ну что ж, за отсутствием выбора подойдет и такой водитель. Главное, он наконец-то едет до самого Киева!
Кроме того, мужчина очень мило улыбался, и Полина решила, что несправедливо заостряет внимание на его недостатках.
– Как тебя зовут? – осведомился толстяк, выруливая на дорогу.
– Полина.
– О, красивое имя, – он окинул ее взглядом.
– А вас? – спросила девушка.
– Меня? С-саша.
"Он еще и заикается", – про себя отметила Полина. Она почему-то с самого начала воспринимала толстяка отрицательно, и понимание этого заставляло ее чувствовать стыд. Судить человека по внешности – последнее дело. Между прочим, он единственный, кто решил ее подвезти! И в машине у него чисто. Не так, как у того философа, Андрея.
– Зачем в Киев-то? – поинтересовался толстяк.
Полина неопределенно дернула плечами. Толстяк снова окинул ее взглядом:
– Путешествуешь?
– Э… да, – ответила девушка.
– А там кто-то знакомый, или просто?
– Просто.
Толстяк потер ладонью колено.
– А где твои родители? – спросил он.
Полину уже начала раздражать эта череда вопросов, и она решила промолчать. Но отделаться от толстяка оказалось не так легко.
– Ты что, убежала из дома?
Девушка не выдержала:
– Нет у меня родителей! – выпалила она, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. – Они… погибли. У меня теперь никого нет.
– А… прости, – толстяк теперь смотрел только на дорогу. – Я не хотел. Как-то по-дурацки вышло…
Он замолчал, и дальше они ехали в сопровождении лишь шума двигателя.
Полина снова задремала. Она чувствовала себя невероятно усталой, и глаза слипались сами собой. К тому же, она не знала, о чем разговаривать с толстяком, и боялась, что тот опять начнет задавать какие-нибудь
