ь. Со всякими полезными сведениями, довольно бестолковыми. Но там, на обороте некоторых листочков, изредка попадаются кроссворды. Поэтому мама не отрывает каждый листок один раз в день, как положено, а рвет их, пока не разыщет очередной кроссворд. Из-за этого возникает небольшая путаница. Глянет папа, скажем, в начале июня и поскребет макушку:
– Ого! Уже август! Быстро лето пролетело.
– Да, – иногда скажет и Алешка, – торопливый календарь. Какое счастье – уже День знаний наступил!
У мамы с кроссвордами свои отношения. Она обычно «прогоняет» кроссворд сперва по горизонтали, а потом по вертикали, оставляя свободные клеточки там, где не хватает ее «ерундиции», как говорит Алешка, а потом призывает его на помощь:
– Лех, механическое транспортное средство из десяти букв?
– Лошадь, – не моргнув глазом, подсказывает Алешка.
Мама пытается растянуть «лошадь» на десять букв.
– Не хватает, Лех. Еще четыре буквы надо.
– «Верблюда» попробуй.
Мама сосредоточенно считает буквы по пальцам.
– То же самое получается.
– Верблюдица, – помогает Алешка.
– Ну вот! – радуется мама. – Совсем другое дело.
Вот и сейчас, мы уже на пороге, а нам вслед:
– Лех, лекарственное средство из трех букв?
– Нафтизин, – выпаливает Алешка.
Хорошо еще – не трансформатор.
И вот мы идем в аптеку. Только не в обычную, а в лохматую, как мы ее называем.
Дело тут в том, что на окраине деревни Пеньки живет одна очень славная старушка в детской панамке. Нет, она, конечно, не в панамке живет, а в доме. Просто эта панамка ее особая примета, как Алешка говорит. И еще сердечная доброта. Когда-то она приютила бездомную собачонку. А потом еще одну, а потом пошло-поехало! Сейчас их у нее уже около десяти, самых разных. Конечно, прокормить эту свору на свою пенсию старушка не смогла бы, но добрые люди ей помогают – кто деньгами, а кто продуктами.
Собаки у нее необыкновенные. Вернее, сами-то собаки обычные – с зубами, с ушами, с лапами и хвостами. А вот клички у них!.. В недалеком прошлом старушка работала в аптеке, ну и эта работа отразилась на ее фантазии. Собак ее звали соответственно: Афобазол, Анальгин, Касторка, Нафтизин, Валерьянка… И самое удивительное – эти аптекарские имена полностью соответствуют собачьим характерам.
Нафтизин, например, привязчивый и надоедливый, как насморк. Будет ходить за тобой следом, уткнувшись носом в твои пятки, и поскуливать с намеком на что-нибудь вкусненькое.
Анальгин – это головная боль. Лает без перерыва на все, что видит. Даже на пролетающих вдоль забора бабочек.
Касторка – игривая, но вредная. Любит подбежать сзади и с налета ударить тебя передними лапами в спину – дурацкая такая игра у нее.
Валерьянка любит посидеть рядом, умильно положив голову тебе на колено. При этом она мурлычет, как кошка, и навевает спокойную дремоту…
Вообще, эта деревня Пеньки какая-то собачья. Собак здесь полно, в каждом дворе их больше, чем людей. И местные, и приезжие – дачные такие. Живут они довольно дружно, но чужим людям от этого не легче.
Мы как-то с Алешкой в начале лета пришли по делам в Пеньки. Со всех дворов и дач поднялся оглушительный лай. И скоро мы оказались в окружении. А впереди нарисовался вожак – громадный лохматый кавказец. По имени Рекс. Он встал у нас на пути, расставив толстые передние лапы и оскалив белые клыки: чужие здесь не ходят!
Мне стало не по себе, даже страшно. Но не Алешке. У него с собаками какое-то взаимопонимание. И ведь ничего особенного он для этого не делает – не подкармливает, не подлизывается. Просто разговаривает по-человечески. И они его понимают. И отвечают ему по-собачьи, добром и преданностью.
Вот и этот нахмуренный Рекс.
– Тебе это надо? – просто спросил его Алешка. С искренним удивлением.
И Рекс, казалось, и впрямь подумал: «А на фиг мне это надо? Пацан, видать, хороший, добрый и неглупый, а в кармане у него, чует мой нос, всегда найдется что-нибудь приятное и полезное».
Словом, Рекс уже не скалился, а улыбался и помахивал пушистым хвостом. Алешка, в свою очередь, почесал его за ухом, снял с шеи репейники и что-то сказал приятное. Вся стая поняла – наш человек – и разошлась по домам.
Одна только глупая приезжая болонка Бася не врубилась и продолжала нас визгливо облаивать. Рекс не стал ее наказывать – все-таки из его команды, да и городская штучка. Он взял ее за шкирку и перебросил за штакетник ее дачи.
– Ого, Бася! – послышался там веселый женский голос. –
