к их покусам. А вы, полагаю, ещё нет.
– Это действительно, – ответила она. – Хотя я не представляю, что к этой экзекуции можно привыкнуть.
Ирина взяла ведёрко и мы молча начали собирать ягоды. Во время собирания я нет-нет, да и поглядывал воровски на Ирину. Да, ничего не скажешь. Аппетитная девица! И очки ей удивительно идут. Синие глаза с небольшими ресницами. Жиденькие русые волосёнки, в которые сзади она вплела голубую ленту, нисколько не умаляли её эффектности. Червоточина красному яблочку не покор. А тонкий стан, небольшая грудь, и тонкие продолговатые пальцы с красиво очерченными ногтями, приводили на память изящные статуэтки прежних времён. Очень соразмеренная фигура. Непринуждённо и ловкие движения вызывали какую-то зависть. Под красным в белый горошек подолом угадывались грациозные ножки, идущие от соблазнительно округлых бёдер. И кожа. При наклонных лучах солнца она особенно меня поразила. Намёк на смуглость и пористость жаждали нечаянных прикосновений. Ах, если бы! Но мне уже сороковник, а ей на вид только двадцать пять. Да и под семейным седлом я. Мой удел затравлено грызть удела. Классный каламбур! Не стыдно ли сивому мерину разглядывать молоденьких-то кобылиц? Вот натура! А? Подавай ему свеженьких сливок. Боже мой! Что же я так быстро влюбляюсь?
– Вот мы уже и собрали, – прервала мои печальные думы своим радостным возгласом Ирина. Она посмотрела на часики. – За двадцать минуть управились. Ну, спасибо, Дионис… или лучше… Денис?
– Нет, – возразил я. – Пусть будет как в паспорте. Зачем искажать, что уже начертано не только в паспорте, но и в душе неизгладимой матрицей?
– А вы мистик, оказывается. Ну что ж, Дионис, так Дионис.
Наставала минута прощания. Но я хотел ещё немного побыть в обществе этой прехорошенькой бойкой девушки. Не правда, что перед смертью не надышишься. Ещё как надышишься! Надо было на что-то решаться.
– Ирина, – вдруг набрался я храбрости или, учитывая мой семейный статус, наглости. – Вы не будете против, если я вас… кх, кх… так сказать, провожу. Вы, наверно, живёте не очень далеко отсюда.
– Угадали, – улыбнулась она своей очаровательной улыбкой, открыв ровный ряд белых зубов. – Я живу, точнее, гощу, в двух километрах отсюда. И я буду вам очень признательна, если вы на полчаса сыграете роль благородного рыцаря, проводив меня до дому моей тётки, которая сварит из этих ягод варения. Обожаю земляничное варение. Оно такое душистое с этакой пикантной горчинкой. Вкуснятина!
– Да, пожалуй, – согласился я…
Мы медленно шли по пахучей просеке, едва не соприкасаясь плечами друг с другом, вминая в песочный грунт старые шишки и иглы своими подошвами. Ирина осторожно несла полное ведёрко. Я небрежно влачил «ядерный» чемоданчик с тетрадью, полную всяких умностей. Закуковала кукушка. Я захотел было загадать желание, но тут же суеверно отринул этот риск. На душе было волнительно и тревожно. В голову начала лезть какая-то дурь. В горле пересохло. Сколько же можно молчать? И тут, после пяти минут молчания, будто услышав мою мольбу, Ирина спросила:
– Если вы не коллекционируете
