то, казалось, зритель стонал от обилия желудочного сока. Это было начало девяностых годов, когда даже водка и макароны продавались по талонам, и никаких гастрономических излишеств люди позволить себе не могли. Видимо, это только обостряло любовь к его таланту.
Вячеслава пустые прилавки магазинов нисколько не беспокоили, он ходил на рыбалку, за грибами, засаливал капусту с огурцами в смородиновых листьях и гнал отличнейший самогон, который настаивал на мандариновых корках и ласково называл «мандариновкой». Иногда Слава приносил в театр солёных маслят и мандариновой самогонки, как он говорил «на пробу». «Душа-человек! Эпикуреец!» ― восклицал актёр Сан Саныч, опрокинув стопочку. Потом вдруг замирал, словно прислушиваясь к себе, и, блаженно поглаживая живот, произносил: «Ах ты!.. Как будто Бог в тапочках прошёл!»
Жена Таня, или как ласково её звали Тотошка, была моложе Вячеслава лет на пятнадцать, и актёры в театре поговаривали, будто бы он увлёк девчонку своими кулинарными талантами и лёгким отношением к жизни. Сама Таня только усмехалась, мол, а что такого, ну нравится ей, как он рассказывает анекдоты и солит капусту с тмином. Капуста с тмином было ещё одним фирменным блюдом, которое все в театре обожали…
В общем, когда после премьеры спектакля вставал вопрос, куда всей толпой идти отмечать это грандиозное событие, то после секундных колебаний между буфетом и Славой чаша весов склонялась в сторону Славы. Жили они в бревенчатом доме, пахнущем древесиной и влагой, отчего казалось, что находишься в нерастопленной русской бане. Тотошка накрывала стол на застеклённой веранде, выставляла разносолы и пузатый графин с нежно-оранжевой мандариновкой. Слава обожал эти долгие, говорливые застолья, где можно было вслух смаковать тексты Бабеля, Мандельштама, Венечки Ерофеева, Хармса…
Когда Вячеслав прочитал рецепт коктейля «Слеза комсомолки» из ерофеевской поэмы «Москва ― Петушки», все быстренько наполнили рюмки и потянулись к закуске. «Славу-уля-я, ты чу-удный!.. ― растроганно запел звукооператор Жека, размахивая дымящимся блином. ― Я предлагаю выпить за настоящее Искусство!» И снова захрустели огурцы, загремели вилки, и над столом покатился смех и ни к чему не обязывающая болтовня.
Потом, много лет спустя, эти вечеринки, порой длившиеся до рассвета, многие вспоминали с наслаждением и тихим восторгом.
И ещё ― у Вячеслава была давняя мечта купить моторную лодку с мощным мотором. «Жека, живём на Волге, а ведь разбитой посудины нету, ― сказал он со вздохом, когда они вышли покурить на крыльцо. ― Рыбалка, костерок. Ушица наваристая, тройная… с дымком… мм… Тройная уха ― это песня!» ― восклицал Слава и, не дожидаясь ответа, начинал живописать все прелести готовки рыбацкого блюда. Ещё Жека знал заветную мечту Славы проплыть всю Волгу на моторной лодке и добраться до Каспия. Ибо только там, утверждал он, можно отдохнуть душой и телом!
Прошёл год, но Слава так и не купил моторной лодки. Он сетовал, что постоянно
