святой отец вспылил. В резкой форме он приказал Хуберту прекратить богохульствовать и был сильно удивлен его покорностью – менестрель отложил лютню и три дня к ней не прикасался. Все это время монах ходил голодный, как волк, в отличие от менестреля, который втихомолку подъедал на стороне, пользуясь своими денежными запасами. В конечном итоге отец Руперт не выдержал вынужденного воздержания от пищи (не назовешь же полноценной едой те огрызки, которые монах украдкой собирал со столов) и сдался, выгодно использовав известный постулат: «Такова воля твоя, Господи…», тем самым испросив себе и Хуберту отпущение грехов наперед.
Хуберт пел:
Без возлюбленной бутылки
Тяжесть чувствую в затылке.
Без любезного винца
Я тоскливей мертвеца.
Но когда я пьян мертвецки,
Веселюсь по-молодецки,
И, горланя во хмелю,
Бога истово хвалю!
Закончив петь, Хуберт взял свою изрядно помятую шляпу с фазаньим пером (она была чужой; свою он потерял, а эту умыкнул, когда улепетывал со всех ног из харчевни, где к нему очень невежливо отнеслись) и пошел среди столов собирать дань со своих почитателей. Народец в харчевне собрался небогатый, и ждать от него особых щедрот не приходилось, тем не менее в шляпу с тихим шорохом сыпались не только медные монетки, но иногда слышался и ясный звон серебра. Изрядно подпившие клиенты Мохнатого Тео, в большинстве своем кнехты, хлопали менестреля по спине от переизбытка чувств с такой силой, что, когда он вернулся к своему столу, у него в голове будто гудели шмели.
Когда Хуберт сел, к столу подошел сам Мохнатый Тео. Он был кряжист, кривоног и настолько сильно зарос жесткими курчавыми волосами, что напоминал лешего, особенно когда злился и сверкал белками своих огромных совиных глазищ. Сияя дружелюбной улыбкой, как начищенный серебряный пфенниг[19], Тео поставил перед менестрелем и монахом огромную деревянную миску с мясом и два жбана доброго пива, которое он держал только для друзей и приятелей. С некоторых пор харчевник смекнул, что благодаря менестрелю его доходы резко увеличились, поэтому относился к Хуберту весьма предупредительно – чтобы тот, случаем, не начал столоваться у его конкурентов.
А что же странствующий рыцарь Ханс фон Поленц? Ему было немного легче, нежели менестрелю и монаху. По прибытии в Эльбинг он отправился на прием к орденскому маршалу Дитриху фон Бернхайму, который тут же зачислил его в отряд под командованием весьма известного рыцаря-крестоносца Андреаса фон Штирланда и поставил на довольствие (по правде говоря, весьма скудное). Очутившись в крепости, фон Поленц с головой окунулся в бивачную жизнь: выездка боевого коня, упражнения с мечом, булавой и копьем, а также с луком, хотя рыцари не очень приветствовали этот вид оружия, и постоянные стычки с оруженосцем Эрихом, который был ленив до неприличия, да еще и вороват. Если Ханс фон Поленц происходил из небогатой семьи министериалов, то Эрих Шваб и вовсе был полной нищетой.
Его род имел древние корни, но с годами сильно обеднел,
Пфенниг – немецкое название средневекового денария. До появления гроша пфенниг был фактически единственной монетой. В XIII веке пфенниг составлял 1/12 гроша.
