движениями, поэтому – минут пять. Кость мерзко скрипит под пилой, люди морщатся, как будто ни разу не разделывали корову или хрюшку. Принцип-то один и тот же, просто иногда удобнее пилить по суставу. Так с тушами и делают, кстати.
Но мне хочется сохранить здорового человека, сколько можно. С ногой, отнятой чуть выше колена, он привяжет протез и сможет ходить. С ногой, отнятой по бедро, это намного сложнее.
Руки работают невероятно медленно, сейчас мне так кажется. Отпилить кость, скальпелем пройтись по лохмотьям плоти, подхватить, зашить, ослабить жгут – опасно, очень опасно, кровопотеря и так велика; еще немного – и у тела не останется сил на борьбу; прижать найденные сосуды, перехватывая их на живую, и снова шить и шить.
Слава Светлому, человек пока еще без сознания. Отдельная, самая страшная боль проходит сквозь его беспамятство, он дергается, но держат его крепко.
Мальчишка послушно подает иголки и лекарства.
Я прижимаю пальцем сосуд, который начал кровоточить – и шью, шью, шью…
Наконец все готово.
Смотреть на получившееся кровавое месиво не слишком приятно, но это намного лучше, чем то, что было. Крупные сосуды перехвачены, кость спилена, культя выглядит, на мой взгляд, очень неплохо. Но теперь ее надо оставить на открытом воздухе. Посмотрим, как пойдет заживление, а там и ушивать края будем. Но это дело не одного дня, и даже не одной декады. Месяц, а то и больше.
Перевести дух?
Некогда.
И я подхожу ко второму пострадавшему. Опускаюсь рядом с досками, на которых он лежит, и принимаюсь осматривать его и ощупывать. Сразу фиксирую руку, делаю тугую повязку на ребра, чтобы не сместились. Не дай Светлый, осколки зашевелятся, проникнут в легкие. Тогда могу и не спасти. Позвонками я займусь потом, когда никто видеть не будет. Пальцы двигаются ровно и уверенно. Закончив, поворачиваюсь к Тимиру.
– Тимир, самое сложное я сделала, теперь им покой нужен. Их надо бы у меня оставить на пару дней, потом уж родные присмотрят, а пару дней точно я должна. Мало ли что начнется.
Мужчина заботливо помогает мне подняться.
– Родным сообщим, госпожа Ветана. Может, надо чего?
– Пусть смену одежды для них прихватят, – решаю я. – Не в крови ж им лежать, не в грязи…
– Сделаем. – Тимир подхватывает меня под руку и почти перегружает на стул. – Водички, госпожа Ветана?
– Да, пожалуйста.
Мужчина наливает мне воды из ведра, подает кружку, в которую я вцепляюсь обеими руками, и рассказывает, кого приложило ящиками. А я все отчетливее понимаю, что выхода у меня нет.
Один – Нот Ренар, замечательный плотник. Это тот, который без ноги. Женат, трое детей, содержать семью будет некому. Но если плотник, то уж ногу-то деревянную себе всяко выстругает, а работает он руками. Справится, если захочет.
Второй – Мэт Шаронер. И там все еще хуже. Грузчик, жена, дети, старые родители, просто очень хороший парень. Шими стоит у двери и тоже переживает. Тимир замечает малька –
