да и то весьма сомнительного, он почти полностью находится в руках женщины.
И в первую очередь, это руки матери. Мать для мужчины и первая женщина, и первый воспитатель. Дальше – больше. В детском саду, в школе – всюду женщины! Направляющие, поддерживающие, урезонивающие… разные. И все они видят перед собой мальчика, которого они должны воспитать мужчиной. И каждая точно знает, как и каким.
Сейчас это может показаться диким, но я хорошо помню, как нас, первоклашек, убеждали и в школе, и дома, что первая учительница – это вторая мама. Второго папы для первоклашек в школе не нашлось.
Материнство! Казалось бы, о чем здесь говорить? Все ясно и чисто! Но в психотерапии отношения матери и сына, так же, как матери и дочери, считаются самыми трудными и плохо поддающимися коррекции.
Когда все «ясно и чисто», то это, скорее всего, идеализированное представление о том, как должно быть. Взгляд со стороны, чем-то напоминающий публичное мнение первой учительницы или христианского проповедника. В живой жизни все запутано и приправлено горечью и обидами. Такой взгляд подчас безнадежен. Мифы об идеале очень тяжело уживаются с реальностью, они лишь добавляют трагизма, подчеркивают недостижимость совершенства. И непонятно, то ли миф формирует долженствование, то ли реальность грустит о невозможном.
Говорить о матери и материнстве принято только как о высоком поприще женщины, вершине ее женской судьбы, ее великой жертве.
Святая материнская любовь – это почти идиоматическое выражение. Я не буду сейчас разбирать, как этот устоявшийся канон влияет на саму женщину, которая стремится достичь именно такого накала чувств, и что из этого получается. Это тема другого разговора.
Любовь, на мой взгляд – это вообще дело святое, независимо от того, кто и к кому ее испытывает. Самое главное, чтобы она жила. На любви стоит мир. Но почему-то только материнская любовь идет с предикатом «святая и великая». В литературе, кино, театре, во всех средствах массовой информации мы легко найдем сотни историй, описывающих страдания ребенка, лишенного материнской любви и заботы. Сиротство трагично по своей сути и вызывает очень сильное сострадание и жалость. Все это так. Но гораздо меньше историй о страданиях взрослых детей, придушенных и полностью поглощенных матерью. Вы вряд ли услышите рассказ об изломанной судьбе сына и самой матери, о семьях, разрушенных жертвенной и всепоглощающей материнской любовью. Не принято, почти богохульство.
А таких историй – тьма! Но они спрятаны за благопристойной витриной, в которой выставлены на всеобщее обозрение знаки уважения, заботы, почитания и жертвенности. И мир восхищенно замирает: вот она, настоящая, святая любовь матери к сыну и сына к матери. Снимем шляпы, господа, чтобы они не мешали заглянуть за витрину!
Там, за правильной и соответствующей канону красотой, разыгрываются настоящие драмы. А как иначе назвать ситуацию семейной пары, где мама спокойно входит в ванную комнату, где моется ее сын, отец двоих детей?
Чем можно помочь пятидесятивосьмилетней женщине, желающей
