и надел ее, автоматически проверив ребром ладони, правильно ли она сидит:
– Обращайтесь!
– Младший летчик Пономарев!.. Только какой я летчик? Мне и летать-то не дают…
– Что значит – не дают? – нахмурился Калачев.
– Да, вот… Назначен «вечным» дежурным, товарищ старший политрук, – потупился Владимир.
– Смирно! – подбежал к самолету комзвена Пьянков и лихо откозырял. – Товарищ военный комиссар полка, первая эскадрилья выполняет плановые полеты на отработку пилотажа в зоне! Происшествий нет! Командир звена лейтенант Пьянков!
Калачев поднес руку к фуражке, отдавая честь, и скомандовал:
– Вольно!
– Вольно! – отрапортовал Пьянков.
– Здравствуйте, товарищ лейтенант. – Калачев снял краги и протянул ему руку.
– Здравствуйте, товарищ старший политрук! – пожал крепкую ладонь Пьянков.
– Подмените-ка дежурного по старту, лейтенант. Он мне нужен, – сказал Калачев.
– Есть!
– За мной! – военком махнул Владимиру рукой и направился в штаб эскадрильи.
Иванищева он знал хорошо. Еще по прежним временам, когда оба были замкомэска в этом же полку.
Григорию Аникиевичу Иванищеву было уже тридцать пять, но он все еще ходил в капитанах. И это, когда кругом люди росли в званиях, как грибы после дождя.
А дело было в том, что грамотность у Иванищева хромала на все четыре копыта.
Родился и вырос он в глухой сибирской деревушке. Сначала батрачил на односельчан, а потом работал чернорабочим в Омском железнодорожном депо. Пару зим проучился в церковноприходской школе. Она да еще полковая школа младших командиров в кавалерийском полку – вот и все его университеты. Впрочем, в партию большевиков отделкому Иванищеву это вступить не помешало, а даже наоборот.
В армию его призвали в двадцать пятом году, когда был принят Закон о военной службе. Однако в конце двадцатых демобилизовали из-за полной бестолковости.
Он вернулся в Омск и устроился работать конюхом. Лошадей Иванищев понимал и любил с детства. Он и по сей день работал бы на конюшне, если бы не случайная встреча с земляком, которая повернула его жизнь в другую сторону.
Всем своим положением Иванищев был целиком обязан одному человеку – Федору Тимофеевичу Куцепалову.
Когда они однажды нос к носу столкнулись на привокзальной площади, то сразу узнали друг друга, хотя давным-давно не виделись. Были они одногодками и когда-то вместе гоняли лошадей в ночное. Но Иванищев до сих пор лошадям хвосты крутил, а Куцепалов был уже командиром отдельного авиаотряда и носил четыре квадрата на петлицах.
После очередной поллитры, распитой за встречу старых друзей, он неожиданно предложил Иванищеву вернуться в кадры Рабоче-крестьянской Красной армии. Причем, не просто вернуться в армию, а поступить в военно-воздушные силы!
Куцепалов
