только будет дан сигнал к тушению огня [3], и вы непременно застанете его.
Ноэ откланялся, взял под руку своего царственного друга, кинул последний взгляд на прекрасную флорентийку и вышел из лавки, говоря Генриху:
– Пойдемте в Лувр. Господин Пибрак, наверное, будет удивлен нашим посещением!
Когда молодые люди ушли, Паола повернулась, чтобы скрыться в комнаты. Но приказчик удержал ее, сказав:
– Синьорина, вы опять нарушили приказ батюшки!
– Тебе-то какое дело, Годольфин! – надменно ответила она.
– Мне дано приказание следить за вами…
– А, так ты разыгрываешь подле меня низкую роль шпиона? – крикнула Паола. – Ты доносишь ему о каждом моем слове и поступке?
При виде разгневанного лица Паолы Годольфин, побледневший еще больше, упал пред ней на колени и с рыданием крикнул, простирая к ней руки:
– О, прости меня, Паола! Прости меня!
– Ты грязный урод, безродный проходимец, подлый лакеишка… – продолжала неистовствовать Паола.
При последнем ее слове Годольфин встал с колен и твердо перебил ее, сказав:
– Я не лакей, Паола, я служащий!
– Ты лакей, потому что мой отец подобрал тебя черт знает где и взял к себе в услужение. Но это неважно!.. Помни одно: если ты не откажешься от мысли шпионить за мной, я подыщу себе какого-нибудь дворянина, который переломает тебе кости так, что впору будет сделать из тебя паштет для собак короля Карла! – И, окинув Годольфина надменным взглядом, Паола вышла из комнаты.
Юноша упал головой на прилавок и с бешенством прошептал:
– О, я ненавижу и люблю ее!.. Я хотел бы убить ее и… отдал бы жизнь за один ее поцелуй!
VII
Тем временем Генрих Наваррский и Ноэ сошли с моста и направились по правому берегу Сены.
– Так что же? – спросил Генрих. – Пойдем мы в Лувр?
– Мне кажется, что это будет очень разумно, – ответил Ноэ, – тем более что…
– Но ты забываешь, что у меня имеется письмо от Коризандры к госпоже Лорьо! – нетерпеливо перебил его принц.
– Те-те-те! – насмешливо протянул Ноэ. – А я-то думал, что Коризандра предательница и что ваше величество изволит питать к ней настолько неприязненные чувства…
– Я не люблю больше Коризандры, – ответил Генрих, – я отомщу ей за ее предательство по твоему же совету, дружище!
– То есть совратив с пути истинного ее приятельницу-ювелиршу? Ну а вернувшись обратно домой, вы смиренно отправитесь к графине и будете клясться ей…
– Постой, милый мой! – перебил его принц. – Да ты, кажется, собираешься читать мне мораль? Ну так и я могу спросить тебя: о каких это важных делах ты шептался с дочерью чудовища Рене?
– О том, что она очень красива. Да, Анри, она очень красива, и я с удовольствием стану другом ее сердца!
– Да ведь это очень опасно, Ноэ!
Одной из противопожарных мер доброго старого времени было ограничение часов, когда можно было зажигать огни. В определенный час ударяли в колокол, и после этого сигнала никто не имел права держать дома огонь. Нечего говорить, что это правило было действительно только для низших, а никак не для высших слоев населения.
